Книга Не искавшие приключений, страница 55 – Екатерина Круглова

* * *

Как приятно избавиться от треклятых штанов, лично их сожгу, но позднее. Сначала — умыться и рухнуть в кровать. Осталось только предупредить Зи, что больше сегодня я с кровати не встану.

"А вот и подруга."

— Значит, так: завернешь меня в одеялко, разбудишь в апреле. Поняла?

Зи рассмеялась и полезла в платяной шкаф. Достала одно из двух лучших моих платьев — золотисто-бежевое, и бросила на постель:

— Не-е-ет. Так победы не празднуют. Мы идем в ресторан!

— Эээ… Шутишь? Откуда деньги?

Гортензия подмигнула:

— Ну, допустим, премия, — и все также мило улыбаясь, добавила:

— Не встанешь сама — стяну за ноги.

Никак не ожидала, что еще раз в этот день окажусь в транспорте.

— Зи, мы приехали?

— Нет.

— Зи, мы приехали?

— И теперь нет.

— Зи, ты в своем уме?! Это центр города, рестораны здесь — для туристов, в таких местах дорого и невкусно!

Подруга таинственно улыбнулась:

— Это не совсем ресторан. Или совсем не.

— О, боги…

Мы стояли перед "Кондитерской № 1" — не просто самым дорогим кафе в городе, в нем покупала сладости только элита, одно пирожное стоило, как мое недельное жалование, торты украшали съедобным золотом, и прежде я была здесь всего раз — в день, когда услышала приговор "Способность — 4.2". Прекрасно помню: тортик меня не утешил.

В двенадцать лет, разумеется, я не оценила красоту здания в стиле артеме новум, и его интерьеры. Не заметила, с какой скоростью здесь забирают пальто. И почти не придала значения нарядам посетителей.

"Что ж. Если Зи решила потратиться на пару пирожных, я куплю чай. Зато полюбуюсь на эту сумму жизнью верхушки общества. Это как сходить в зоопарк, только здесь чище и тише."

Пирожное оказалось малюсенькое, зато красивое и ароматное. Один минус — так быстро закончилось, что обманутый организм еще какое-то время скреб вилочкой по пустой тарелке.

— Аль… — окликнула мне Зи, — я читала в одном журнале, что плохие новости надо обязательно сопровождать чем-то хорошим, тогда они легче воспринимаются.

— О! Отлично! Давай хорошую новость, потому что поход сюда меня не обрадовал.

Гортензия покачала головой. Она больше не улыбалась.

— Тебе здесь не нравится? Я всю жизнь мечтала сходить сюда. Ты — нет? Ладно, не буду больше тянуть. Сегодня тебе было плохо из-за меня.

— Зи! Сегодня мне был плохо из-за куста, убийцы, папаши убийцы и тетушки. Не убийцы. Успокойся и просто встань в очередь.

Подруга вздохнула, царапая ложечкой бесценный фарфор.

— Мне сказали… — начала она медленно, словно бы через силу, — в общем, ошибка с моей способностью. Ее как бы нет — когда я сама по себе, поэтому — единица. Зато в паре с кем-то… не просто с кем-то — с другом, с тем, кто мне дорог, она проявляется. Я вроде как усиливаю чужие способности. Если без меня у тебя четыре и два, то со мной… они сами не знаю. То ли тридцать один, то ли сто тыщ пятьсот. Ты сегодня видела что-то особенное, прежде чем потеряла сознание? Ладно, можешь, не отвечать, я — не дура, а канцлер тебя не на чай позвал, ага?

Новость действительно было трудно переварить, гораздо труднее, чем крохотное пирожное. Но кое-что хорошее, по размышлении, отыскалось. Я узнала, что, во-первых — жуть не мерещится, во-вторых — видения являются при участии Зи. Контролируемое уже не так страшно, осталось разобраться, как это настроить, иначе разорюсь на целителях. А еще — так, мелочь: свыкнуться с мыслью, что подобная мерзость скрыта ото всех, кроме меня.

Вспомнились слова канцлера: "…по официальной версии…"

"Тараканы в мозгах — реальны.

Ой, мамочки…

Что, если беднягу-мага заставила открыть артефакт та же тварь?.."

Кто-то толкнул наш столик, налетев на него с разбегу.

— Малыш, — строго спросила Гортензия, — ты заблудился?

— Нет. Здравствуй, няня Ала, я скучал по тебе!

* * *

Я подняла голову — и порадовалась, что сижу, иначе бы точно упала. Не от удивления — от натиска, с которым меня заключили в объятья. После этого удивилась: не ожидала, что тролли придут в подобное заведение. Но никакой ошибки не было: рядом стоял мой бывший воспитанник Тууфи в матросском костюмчике. Я обняла малыша в ответ:

— Очень рада снова видеть тебя.

— Ой. Что это я! — Тууфи разжал руки и торжественно прокашлялся:

— Прими глубочайшие соболезнования в связи с кончиной твоей прабабушки. Надеюсь, она упокоилась в облачном лесу и присмотрит оттуда за вашим родом. Я все правильно сказал?

— Чего?! — подскочила Гортензия. — У тебя еще и бабушка умерла? И ты молчала?

Пришлось дать подруге пинка, широко улыбнувшись на публику:

— Потом объясню.

— Няня Ала! — кто бы ни занимался воспитанием мальчика в мое отсутствие, отучить его дергать за рукава пока не удалось. — Хочешь секрет? — не дожидаясь согласия, он притянул меня ближе и сообщил радостным шепотом, от которого лишь чуть-чуть заложило ухо:

— У меня новая мама!

Тууфи ткнул пальцем в ту часть зала, где располагались самые престижные столики. Там отдыхала не просто элита — элита элит.

Среди этой элиты обнаружилась дева-тролль, еще недавно служившая в парке статуей.

Нужно признать: человеческую женщину Риска изобразила даже лучше, чем воина. Над ее образом явно трудились многие, и результат получился невероятный. Стильная круглая шляпка полностью скрыла недостаток волос, а покрой элегантного платья — отсутствие бюста. Макияж обозначил нос, сделал губы полнее, скулы — выше, глаза — выразительнее. Природная белизна кожи отлично это дополнила: Риска была похожа на ожившую фарфоровую куклу — настоящее произведение искусства. Статное и весьма рослое произведение, рядом с которым счастливый супруг выглядел совсем невысоким. Куда более высокие и очень человеческие мужчины смотрели на Риску с нескрываемым интересом. Спутницы мужчин — по большей части без интереса, зато с черной завистью. Длинная нить бесценного алого жемчуга, небрежно завязанная узлом по последней моде, стоила, как несколько породистых скакунов. Или средних размеров дом. Риска не видела завистниц в упор, она улыбалась, болтая с супругом. А вот жест Тууфи заметила — удивительная избирательность. Дева-тролль радостно замахала мне:

— Авла! Здоро'во! Как житуха?

— Спасибо, хорошо. Как у вас дела?

Ристинкка вскинула руку с поднятым большим пальцем:

— Нормуль! — и снова махнула, едва не сбив с ног официанта. — Сына, иди сюда!