Книга Не надо, дядя Андрей!, страница 38 – Марта Зверева

Пропустил воздух сквозь сжатые зубы.

Довела меня эта малолетка. Дрянь, погань, хамка, как человек полное говно, но вот взяла за яйца и держит. Чем держит, хер знает. Не дыркой же своей, не губами, не заплаканными глазками? От одной мысли, что можно ей засадить, аж все внутри стягивается и в висках долбит пульс. Давай, давай, давай!

Прошел к своему кабинету, не рабочему, административному. С той самой банкеткой. Рухнул в кресло, вытащил член и провел по нему кулаком, чуть не взвыв от желания выплеснуть сперму. На лицо Лизке. Или в жопу. Или сначала в жопу, потом на лицо. Или в горло? Черт, нет, выебнулся же, в горло теперь нельзя.

И так ломит, что прямо сейчас бы… но нет.

Я умею ждать. Играть со своим предвкушением и наслаждаться полученной наградой не торопясь, правильно приготовив ее.

Оскалился, еще раз проводя по звенящему от напряжения члену рукой.

Где же ты, Лиза… У себя?

Достал из кармана мобильный и нашел номер ее нового телефона. Я еще не был готов отдать ее старый телефон, который спецы так и не взломали и надеялся, что не придется. Ей не нужны старые друзья. Новых я буду контролировать сам.

— Алло? — испуганный голос в трубке. Еще бы, кто ей может звонить?

— Лиза, спустись в мой кабинет. Готовой. — Отчеканил слова, чувствуя, как тяжелый пульс спускается из висков в пах и выбивается там глухим барабанным боем.

Надеюсь, она поняла намек. А если не поняла… тем слаще будет ее удивление и страх… Я пережал член у корня, чтобы не выстрелить в потолок от одних мыслей о том, как она там собирается, зажимая свою попку ладошкой, спускается на трясущихся ногах…

Заходит…

Она действительно зашла в этот момент в кабинет, просочившись в приоткрытую дверь и прежде чем меня от макушки до пяток прошил болезненный разгляд острой похоти, я успел подумать, что можно было бы ее выебать за то, что не постучалась… ах да, уже не нужно.

Футболка на голое тело. Шортики.

— Иди сюда.

Ее быстрый взгляд на банкетку. Ох, не только я запомнил это место. Но нет.

Сегодня я хочу иначе. Трезво. Долго. Растягивая удовольствие.

Она идет и останавливается перед столом. Кладет пальцы на пуговицу шорт и встречается со мной взглядом.

— Сними футболку.

Она перекрещивает руки и тянет ее вверх, обнажая юную стоячую грудь с напрягшимися сосками. Пытается прикрыть ее руками, но тут же опускает их. На лице у Лизы упрямство и решимость. Хотелось бы видеть немного иное, но мне и так неплохо.

— Ложись на стол. Животом.

Она вздрагивает и смотрит на меня. Страх в ее глазах меня заводит еще больше. Какая все-таки сладкая девочка, как же братец… угодил, а!

— Не бойся, пороть не буду.

Она опускает глаза, подходит к столу и ложится на него, еще раз вздрагивая от холода, когда столешница касается голой кожи. Здесь у меня всегда прохладно, не выше восемнадцати, поэтому дрожать она может еще и от холода.

Я прижимаю поясом штанов твердый как чугунный лом член, встаю и огибаю стол, оказываясь позади нее. Лиза лежит щекой на сложенных перед собой руках и ее позвонки выступают под бледной кожей спины. Такая тоненькая…

С глубоким вздохом прижимаюсь бедрами к ее заду и трусь через штаны и шорты стоячим членом. Она выгибает поясницу, предлагая себя, но мне нужно не это. Нашариваю пальцами пуговицу Лизиных шорт, тяну вниз молнию и одним рывком сдергиваю их вместе с трусами до колен, обнажая нежную дрожащую попку. Пальцы так и тянутся помять ее хорошенько, впиться до красноты, оставить следы и синяки, но я только провожу ладонью по коже и слегка раздвигаю половинки.

Внутри них пульсирует маленькое колечко мышц и ниже раскрывается розовыми лепестками нежный цветок. Но я обещал ей другое. Не дождется.

Втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы и провожу пальцем снизу вверх, задерживаясь на узенькой дырочке ануса. Медленно ввинчиваю в него кончик пальца и, положив другую руку Лизе на спину, прямо на торчащие позвонки, ввожу его в тугое отверстие.

Она ахает и подается вперед, стараясь избежать проникновения. Грудь скользит по поверхности стола, соски трутся об него и она перебирает ножками, встает на цыпочки, а руками цепляется за край.

Только от меня не сбежать.

3.

— Что ж ты, сука, такая тугая-то… да не елозь!

Я шлепаю Лизу по заду и звон ладони отдается болезненным звоном в яйцах. Двигаю пальцем внутри невыносимо тугого колечка мышц.

Сложно представить, как я умудрился ей тогда засадить, да еще без подготовки! Смазка это, конечно, хорошо, но сейчас я хочу, чтобы она чувствовала все… абсолютно все. Без заморозки. Но здесь у меня нет никакой другой смазки. Разве что…

Оглядываю кабинет, но тут есть только спиртовой гель да жидкое мыло — все это никуда не годится, придется действовать иначе. Удерживаю гладкую круглую задницу на месте одной рукой, а второй ввинчиваю в задницу моей девочки уже два пальца. Они идут с трудом, Лиза дрожит под моими руками и хнычет, судорожно сжимая края стола.

Нагибаюсь над ней и хриплю на ухо:

— Что ж ты не позаботилась о своей жопке, красавица? Сама же хотела. Теперь порву — и только ты будешь виновата!

Хныки становятся громче, она в слезах оборачивается ко мне, и я резко вставляю в нее два пальца. Еще и еще, с размаху, не покидая ее тугой горячей глубины, но и не жалея. Я помню, как тогда она потекла в момент самого жестокого траха.

— Андрей… — всхлипывает девчонка. — Больно…

— А ты как хотела? — удивляюсь я, снова медленно вытаскивая пальцы из ее попки. И снова вставляя, чтобы внутрь провернуть и развести их в стороны.

Лиза, только что хныкавшая, взвывает на высокой ноте, словно я ей хуй с разбегу засадил, а не просто поиграл с ее дырочкой. Я тяну ее изнутри сильнее, чувствуя, как она содрогается всем телом, моя отзывчивая сучка.

— Так что… Ты хотела сладкого анальчика, от которого кончаешь, как из пулемета? — я с оттяжкой трахаю ее пальцами, с удовольствием чувствуя, как подрагивает юная плоть подо мной. Тогда я был пьян, сейчас я наслаждаюсь каждой секундой происходящего.

— Они сказали, больно только в первый раз… — всхлипывает Лиза.

Я рывком вытаскиваю из нее пальцы.

— Ты что, трепалась о том, что делала со мной?! — непроизвольно сжимаю руками ее зад, так сильно, как мечтал, оставляя следы глубоко утонувших в ее теле пальцев. Пусть останутся синяки! В этот момент лучше так, чем я, блядь, пройдусь наверх и вернусь с… Впрочем, у меня есть ремень, далеко ходить не надо!

Но если я дорвусь до ремня, я исполосую эту болтливую шлюху до полусмерти!

— Нет! — вскрикивает Лиза, кажется, чувствуя моя настроение. — Они сами! Между собой! Я не говорила!