Онлайн книга «Мадьярский рикошет»
|
– Валентин, завари чаю на две персоны, да покрепче. – Сделаю. Шабаров положил трубку, взглянул на Григонько: – Ну что, оставим официальность? – Это ты с чего-то на «вы» меня встретил. – Ладно, рассказывай, что там в Венгрии? – А то ты не знаешь! – Знаю, – усмехнулся Шабаров, – но – только из отчетов и сводок, что поступают от аналитиков. Мне же нужны сведения, так сказать, из первых уст. – Напряженная обстановка, Алексей. По-моему, мы принижаем масштабы возможных забастовок и беспорядков, по крайней мере в Будапеште. – Принижаем? – переспросил Шабаров. – Почему ты так считаешь? – Не далее как вчера, шестнадцатого числа, состоялось сборище студентов Университета в Сегеде. Административном центре медье – области по-нашему – Чонград, что в ста шестидесяти километрах к юго-востоку от Будапешта. Естественно, собрались не все студенты и преподаватели, но значительная их часть. Так вот, эта часть студентов заявила о выходе из «Демократического Союза молодежи» – это у них как наш комсомол – и возродила «Союз студентов венгерских университетов и академий», распущенный сразу после войны правительством республики. А Сегеда – третий по величине город Венгрии, в нем проживает более ста шестидесяти тысяч человек. Университет основан еще в конце прошлого века, точнее в 1872 году, и студенты там более чем активны. Мало того что они поднялись против власти, иначе их действия расценить невозможно, так они еще направили обращение в другие учебные заведения. Насколько мне известно, их поддерживали студенты Университета строительной промышленности, а это уже Будапешт. И там в ближайшее время планируются такие же, а может, и более масштабные сборища, чем в Сегеде. Валентин принес два стакана черного чая. Как только он ушел, Шабаров сказал: – Но массовые выступления студентов по всей стране начались еще в середине сентября. Это привело к тому, что Особый корпус был переведен в повышенную боевую готовность. На военных аэродромах Каунаса и Вильнюса размещен 108-й парашютно-десантный полк 7-й гвардейской десантной дивизии. Самое крупное выступление было в октябре при перезахоронении останков Райка и его товарищей. Но все прошло без эксцессов. И войска, по плану операции «Волна», не пришлось применять. Может быть, и дальше все будет продолжаться в том же духе, пока наши венгерские коллеги и армия с полицией не успокоят ситуацию? Григонько отпил пару глотков обжигающего напитка: – Нет, Алексей Петрович, не успокоят. – Почему? – Ты не в курсе, как сложившуюся обстановку охарактеризовал наш посол в Венгрии Юрий Андропов? – В курсе. Андропов считает, что близится решающая схватка за власть и все будет решаться не за столом переговоров, а на улице. Манифестация шестого числа носила явно антиправительственный характер. Все это нам известно, но что смогут студенты, часть трудящихся, интеллигенция и даже армия и полиция против советских войск? Две гвардейские механизированные дивизии Особого корпуса разнесут в клочья любой мятеж. Григонько кивнул: – Согласен, в итоге восстание будет подавлено. Вопрос в другом: какой ценой? – Ну, как говорится, мы за ценой не постоим. Раздался звонок телефона внутренней связи. – Извини, Григорий Федорович. – Полковник Шабаров поднял трубку: – Слушаю… Пусть зайдет. Вошел капитан, положил на стол лист с печатным текстом, козырнул: – Разрешите идти? – За получение документа расписаться не надо? – Такого приказа я не получал. – Хорошо, иди. Офицер четко повернулся и вышел из кабинета. – Что это? – спросил Григонько, указывая на лист. – Если, конечно, не секрет? – Подожди, Григорий Федорович, это донесение нашего агента в Венгрии. – Понятно. Григонько поднял стакан, Шабаров начал внимательно читать документ. Прочитав, снял очки, посмотрел на представителя КГБ в Венгрии: – Похоже, Юрий Владимирович прав. – Плохие новости? – Как сказать… Агент сообщает об усиленной подготовке диверсионных групп в одном из лагерей в ФРГ, конкретно у деревни Вертау, что возле города Атаванг в Баварии. Групп для переброски в Венгрию. Агент упоминает подразделение «Фаркас», которое недавно инспектировали сотрудники ЦРУ. Группа готовится для провокационных действий во время демонстраций, митингов, для уничтожения советской техники, судя по стрельбам, и для обстрела наших военнослужащих. Григонько проговорил: – Такие лагеря есть и в Германии, и в Австрии, есть они и в Чехословакии, но агент акцентирует внимание на лагере Вертау. Хотя там готовят и другие террористические подразделения. Почему? – Он объясняет это особым значением, которое придается группе. Она – отдельная, состоит из четырех венгерских бывших военнослужащих, воевавших на стороне Гитлера, одной женщины, вдовы повешенного вместе с Райком предателя. Шестой член группы – офицер националистической УПА. Все имеют боевой опыт и отменную выучку. Как правило, такие группы универсальны, они могут устроить провокацию во время демонстраций или митинга против полиции, что в состоянии сделать и другие подразделения. Но могут решать и отдельные задачи по любым направлениям, будь то диверсии на жизненно важных объектах или ликвидация командного состава советской и венгерской армий. Такая группа, Григорий Федорович, может нанести существенный урон силам, противостоящим мятежникам. Да, не ожидал. О лагере Вертау я был оповещен давно, а вот о специальной группе агент Клаус сообщил только сейчас. Это значит, что инспекция раскрыла ее для агента. Следовательно, наши бывшие союзники готовы перебросить «Фаркас» в Венгрию. И там она будет обеспечена всем необходимым, базой в том числе. Тогда выступления студентов примут совершенно иную форму и содержание. Григонько спросил: – Что ты намерен делать? – Доложу генералу Короткову, все же он начальник Управления. Будем думать. – А есть ли на это время? Шабаров улыбнулся: – А мы будем быстро думать! Улыбнулся и Григонько: – Тогда другое дело. Ну что, я к Сахаровскому. – Идем. Полковники вышли из кабинета. Старшина Валентин Сухарев поднялся с места. Шабаров кивнул ему: – Убери стаканы, я у Коробова. – Да, товарищ полковник. Григонько направился к начальнику ПГУ, Шабаров – к начальнику управления нелегальной разведки. А в 15:58 в ту же самую приемную зашел майор госбезопасности. Старшина Сухарев встал по стойке «смирно». |