Онлайн книга «Мадьярский рикошет»
|
В подъезде своего дома встретил тестя. Профессор Губанский сидел на подоконнике с встревоженным и недовольным видом. Увидев майора, поднялся навстречу: – Паша, здравствуй, а я вот… жду тебя. – Здравствуйте, Виктор Алексеевич, чем обязан такому вниманию? – В подъезде как-то нехорошо говорить, соседи могут услышать. Может, пригласишь в квартиру? – Извините, конечно. Семенов сел в кресло, пододвинул к себе пепельницу и достал пачку «Беломора». Он знал, что Губанский на дух не переносит табачный дым, поэтому закурил, хотя и без удовольствия. Профессор закашлялся. Майор затушил папиросу. – Слушаю вас, Виктор Алексеевич. – Мы вчера все погорячились. Ты извини меня, Паша, но пойми мое состояние: Рита приезжает вся в слезах… Семенов прервал тестя: – Довольно. Конечно же, Рита приехала вся в слезах от горя, ведь ее бросил муж. А про любовника своего она не рассказала? – Что ты, Паша, какой любовник? – Всё, не желаю ничего слушать. Как отца я вас понять могу, но с трудом. Я решил развестись с Маргаритой. И решение свое не изменю. – Но это может отразиться на твоей службе. – На вашей с женой карьере тоже. Губанский поднялся, прошелся по гостиной. – Буду откровенен, Паша, собственно об этом я и приехал поговорить. Я знаю, что Рита тоже желает развода. Дело в том, что развод может навредить нам. У тебя, как у офицера КГБ, неизбежно возникнут сложности… – Я как-нибудь разберусь с ними. – Да, ты еще молодой, устроишь жизнь, а вот я… как бы это точнее выразиться… – Не подыскивайте слова, вы просто панически боитесь, что всплывут ваши неблаговидные дела, и тогда может случиться всякое. – Да, ты прав. Но ты же не нанесешь мне вреда? Я не сделал тебе ничего плохого. – Значит, испугались? – А как тут не испугаться, Паша! – Не надо было пакостить порядочным людям. – Но ведь время было такое: не ты, так тебя. Забирали-то каждую ночь! – Ладно. Я готов забыть о ваших паскудных делах, живите, как хотите, но при одном условии… Губанский встрепенулся: – При каком условии? – Вы быстро поможете разменять эту квартиру на две однокомнатные в центре. – О господи, да зачем менять? Если ты, – профессор понизил голос, – передашь мне досье, что хранится в архиве на площади Дзержинского, то эта квартира со всей мебелью останется твоей. Обещаю. Семенов усмехнулся: – Да вы никак решили меня шантажировать. – Нет, ни в коем случае, я предлагаю обмен: ты мне – документы, я тебе – эту квартиру. И Маргарита слова не скажет, никаких претензий. – Слово? А какова цена вашему слову? – Ну зачем ты оскорбляешь меня? – Это не оскорбление. Цены у вашего слова нет. Хотя в данном положении я вам верю. Скажите, а Маргариту вы где поселите? – Я получаю четырехкомнатную квартиру в высотке на площади Восстания. – Неплохо. И как вам это удалось? – Сам понимаешь, без связей здесь не обошлось. Заметь, я с тобой предельно откровенен. В новой квартире хватит места всем. К тому же у нас есть дача в поселке Родники. – Дача? – рассмеялся майор. – Дача, Виктор Алексеевич, – это садовый домик и участок в несколько соток. У вас же в Родниках большой кирпичный дом со всеми удобствами, хотя… это меня не касается. Вы приютите Риту, сначала она поживет у вас, а потом выдадите замуж за молодого идиота вроде Стасика Родича, которому вы сплавили старшую дочь Екатерину. И поедет она с сотрудником посольства куда-нибудь в Норвегию поближе к сестре и будет наставлять рога дипломату, как и мне. Губанский выдохнул: – Ты слишком несправедлив к нашей семье. Но, возможно, ты имеешь на это право. Так как насчет договоренности? – Документы вы не получите. Вынести их из архива КГБ невозможно, а вот уничтожить – вполне реально. Я уничтожу ваше досье. Слово офицера, а оно, в отличие от вашего, имеет большую цену. – Но, Паша, как я узнаю, что ты сделал это? – Сказал – уничтожу, значит, уничтожу. Вы узнаете об этом со временем. – В смысле? – К вам не будет вопросов у Комитета госбезопасности. Впрочем, у вас крепкие связи, наверняка среди них найдется кто-нибудь, имеющий доступ к архиву. Губанский задумался. Думал долго, напряженно, потом проговорил: – Есть такие. Степан… он сможет узнать, есть мое дело в архиве или нет. – Ну вот, видите. И заметьте, я не спрашиваю, кто такой этот Степан, готовый пойти на должностное преступление. – Хорошо. Когда я могу обратиться к своему знакомому? – Да хоть послезавтра, завтра я заберу досье, и больше оно в архив не вернется. Исчезнет. – Но тебя арестуют. – Нет. И вообще, мои дела вас не касаются. – Хорошо, – повторил профессор, – все документы на квартиру ты получишь, когда я узнаю об исчезновении досье, то есть в ближайшее время. – Не получится, Виктор Алексеевич. Губанский нахмурился: – Почему? – Потому что в ближайшее время я уеду в командировку. И насколько, не знаю, всё передадите мне по возвращении. Профессор вздохнул с облегчением. – А я уж подумал… – О чем? – Нет, все хорошо. Договорились. – Не смею задерживать. И передайте Маргарите, вещи свои она сможет забрать в любое время, но в вашем присутствии. Я не желаю встречаться с ней, слушать ее бред. – Как скажешь, Паша. Семенов проводил тестя в прихожую: – До свидания, Виктор Алексеевич. – Всего хорошего. Майор закрыл дверь. Улыбнулся. Ему досталась шикарная квартира, причем даром. И ничего уничтожать ему не надо. Семенов прекрасно знал, что досье гражданина Губанского было уничтожено, как и тысячи других, еще два года назад, во время чистки в Комитете. Так что он не должен ничего делать. А квартира? Квартира – это хорошо. Кто еще даст ему такую? Семенов прошел в прихожую, снял трубку телефонного аппарата, набрал номер. – Да, – ответил старший лейтенант Павленко. – Живой? – А, это ты, командир? Да порядок. Выпили мы, конечно, много, но иногда надо. – Да, теперь придется обходиться без спиртного. Слушай меня внимательно: обзвони ребят, предупреди всех завтра в 10:00 всем быть на площади Ильинских ворот, у продуктового магазина. |