Книга Хозяйки тумана, страница 43 – Игорь Вереснев

– Ещё здесь есть то, чего в других малозаселённых мирах нет, – неожиданно добавила Сорокина, едва Ната закончила рассказ. Пояснила в ответ на удивлённые взгляды: – Клер знает, о чём я говорю. Она ведь работала в лаборатории Раевского. На ком он ставит эксперименты? Не на добровольцах ведь?

– Да, не на добровольцах, – согласилась Холанд. – Первая лаборатория использует отбракованный человеческий материал для экспериментов по приспособляемости. С Остина доставляют неизлечимых маньяков, приговорённых к уничтожению. Это не люди, хуже зверей. Пусть хоть науке послужат напоследок.

– Сейчас в городе около полусотни таких «подопытных», – проинформировала Сорокина.

– Откуда ты знаешь? – Уставилась на неё Ната. – Уровень доступа к такой информации превышает твой на порядок, не меньше.

Сорокина улыбнулась.

– В нейросети много интересного, а информеры порой позволяют себе пошалить. Охранная система тюрьмы управляется нейросетью. Вчера все информеры подчинялись губернатору. А сегодня? Тем более – завтра? Можете представить, что будет, если этот «отбракованный материал» вырвется на свободу?

– Не преувеличивай, никуда они не вырвутся, – хмуро возразил Пол.

– Как бы там ни было, мы не можем повлиять на происходящее в городе, – подвела итог Ната. – Поэтому должны работать, работать и работать. Довести исследования до конца во что бы то ни стало.

Не всё у Временного Совета пошло так гладко, как представляла Эшли Уайтакер. Озёрный посёлок не поддержал сепаратистов. Это был удар неожиданный и сокрушительный. Без «теплицы» автономное существование колонии становилось фикцией. Жёсткая позиция озерян сразу же пошатнула авторитет новой власти. Теперь многие из тех, кто поспешил перейти на её сторону, начали искать пути к отступлению. Напряжённость внутри самого Временного Совета усиливалась изо дня в день.

Внеплановая инспекция новоявленного губернатора застала руководство седьмой лаборатории врасплох. Когда Ната выскочила из кабинета информ-моделирования, холл был заполнен незваными гостями. Уайтакер стояла, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Кажется, ей хотелось немедленно, не дожидаясь хозяйку устроить обход.

– Здравствуйте.

Гилл постаралась улыбнуться как можно приветливее, но сердце сжималось от нехороших предчувствий. Ни по каким меркам нельзя назвать дружественным визит, если приводишь с собой десяток вооружённых охранников.

Уайтакер не ответила на улыбку. Высокая, подтянутая, энергичная, привыкшая отдавать приказы, она сменила обычный деловой костюм на чёрный с серебряной окантовкой китель, словно напоминая, что до того, как стать чиновником, была офицером космодесанта.

– Чем обязана столь неожиданному визиту?

Гилл понимала, что ещё немного и начнёт паниковать. Оглянулась на выбежавшую следом Клер. Та вся побелела, оказавшись в перекрестье враждебных взглядов. Нет, это слабая поддержка.

– Неожиданный? В самом деле? – Уайтакер смерила Нату взглядом. – Вы предполагали, что сможете бесконечно водить всех за нос?

– О чём вы?

Ната вновь нервно оббежала взглядом холл. Вооружённые люди у входных дверей, у коридоров, ведущих к экспериментальным боксам. Вот один обошёл сзади, вынуждая Холанд попятиться.

– Меня не удовлетворяют отчёты, предоставленные руководству института! – отчеканила Уайтакер. – Вызовите сюда весь персонал. Немедленно.

– Сюда? Будет тесно.

– Потерпим.

Гилл пожала плечами, подошла к пульту внутренней связи, коснулась сенсора общего оповещения. Распорядилась:

– Всем сотрудникам немедленно прибыть в холл!

Минут через пять холл заполнился до отказа. Одним из последних вошёл Люк Уайтакер. Сначала замер, увидев мать, затем шагнул к стоящей у стены Сорокиной, приобнял. Гилл заметила, как болезненно дрогнули губы высокопоставленной визитёрши. Зачем же такая демонстрация?

– Все?

Уайтакер оторвала взгляд от сына, повернулась к руководителю лаборатории. В её бледно-голубых глазах был уже не холод – откровенная враждебность.

– Да.

– Мне стало известно, что в лаборатории самовольно введено казарменное положение. Это недопустимое нарушение прав и свобод сотрудников. Это первое. Второе. В лаборатории проводятся эксперименты, выходящие за рамки рабочего плана. Не исключено, представляющие угрозу для сотрудников и всех жителей города.

Уайтакер обвела взглядом присутствующих. Хотела увидеть реакцию? Все молчали, ожидая продолжения.

– Исходя из этого, я немедленно приостанавливаю деятельность лаборатории. В течение суток Гилл обязана подготовить и представить мне отчёт о том, что здесь происходит в действительности. После этого я решу, чем лаборатория будет заниматься дальше. Если будет. Сейчас все свободны, могут расходиться по домам. Чтобы не возникло искушения ослушаться, город прекращает подачу энергии на лабораторный компьютер и оборудование. Здесь остаётся постоянный пост охраны. Всё!

– Вы не имеете права! Мы не подчиняемся вашему самозваному «совету»! – Ивон не успела перехватить мужа. Мюррей ринулся к губернатору и тут же наткнулся на стволы бластеров.

– Пол, не нужно!

У Наты зазвенело в ушах от напряжения. Но права на слабость у неё не было. Главное – не допустить стычки. Она шагнула между Уайтакер и Мюрреем: – Губернатор, мы выполним ваше распоряжение.

– Вот и хорошо. Всем расходиться по домам! – Уайтакер резко перевела взгляд на сына. – Люк, пошли!

– Я никуда не пойду с тобой!

Парень крепче прижал к себе Сорокину. Глаза губернатора хищно сузились.

– Что? Это приказ!

Охранник с готовностью шагнул к парочке. И тут заговорила Людмила. Её голос звучал тихо и спокойно. Неуместно тихо в накалившейся атмосфере помещения.

– Госпожа губернатор, вы приказываете арестовать Люка Уайтакера? В чём он обвиняется? В том, что он – ваш сын? Разве это преступление?

Тишина в холле сделалась звенящей. На миг взгляды Сорокиной и Уайтакер-старшей скрестились. Точку пересечения увидеть было невозможно, но Ната почти явственно уловила запах озона. А в следующее мгновение лицо губернатора дрогнуло.

– Ладно, с этим мы тоже разберёмся.

Она резко повернулась на каблуках, шагнула к выходу.

Через полчаса лаборатория опустела. Теперь здесь было непривычно тихо и темно. Лишь в кабинете информ-моделирования сидели те, кого с городом ничего не связывало. Маленькая горстка единомышленников, восемь человек.

Кабинет выглядел непривычно. Полумрак, тусклый свет панелей аварийного освещения и тишина, только Габи всхлипывал в углу. Программер не ходил на собрание в холле, оставался до конца в нейросети и сжёг её со всем содержимым в последнюю секунду перед отключением, повинуясь приказу Сорокиной. Уничтожил шесть с половиной лет собственной жизни и жизни людей, которыми дорожил. А ведь до цели оставалось совсем немного! День, может быть, два, и модель была бы завершена.