Книга Ученик Путилина, страница 30 – Юрий Корчевский

– А на каком факультете, позвольте вас спросить?

– На словесно-историческом.

– Славно. Нравится?

– Я еще не поняла, мы только начали учиться.

Беседовали, не спеша прогуливаясь. Но зимой, даже в ее начале, особо гулять негде. Летом в садах и скверах играют духовые оркестры, прогуливается разодетая публика, радуют фонтаны. Зимой все замирает, жизнь кипит балами во дворцах, но это для избранной публики, дворянства.

В Петропавловскую крепость девушку вести, но это сейчас действующее оборонительное сооружение, а не музей, как в двадцать первом веке. Во всех дворцах не музеи, а хозяева проживают. Петергоф – летняя резиденция императоров. Зимой и там жизнь едва теплится. В саду фонтаны не работают, а во дворцы не пустит дворцовая стража, будь ты хоть генералом. Павел столкнулся с проблемой – как девушку развлечь, куда повести. Кинотеатров не существует, немногочисленные театры дают представления вечером. Знаменитый впоследствии цирк Чинизелли достраивают, и откроется он через пару месяцев, в конце декабря 1877 года.

Павел был человеком наблюдательным от природы, да еще служба это качество обострила. Заметил, что девушка замерзла. Спросил:

– Предлагаю зайти в ресторан. Вы как?

– А удобно?

– Я так понимаю – вы еще не обедали?

– Нет. К заутрене и причастию сытыми не ходят, не положено.

– Вот и отобедаем.

«И погреемся», – подумал Павел. Сапоги у него на тонкой подошве, но носки шерстяные, ноги не замерзли. От Невского проспекта отошли на пару кварталов. На Невском в ресторанах народу полно, в основном купцов с их зачастую неумеренным питием «смирновской» водки. Русский купец таков – все через край. Если работать, то до изнеможения, плясать и пить до упаду. И второе – чем дальше от Невского, тем ниже цены.

В зале тепло, уютно, пахнет вкусно. В углу музыкант тихо играет на пианино. Официант меню подал.

– Настя, выбирайте по своему усмотрению.

Павел для себя заказал котлету по-пожарски, двести граммов шустовского коньяка. Настя медлила, заказала салат, пирожное и чай. Павел задержал полового.

– Любезный, для начала грог, дама замерзла. Жареных перепелов к салату и венское пирожное.

Настя попыталась протестовать.

– Пост еще не скоро, а мясо диетическое, молодому организму полезно.

– Вы прямо как мой папенька.

– Кстати о папеньке. Чем он занимается?

– Купец второй гильдии, – с гордостью ответила девушка.

Ага, вторая, это с оборотом менее тысячи рублей. Средней руки торговец. Но о детях заботится. Настя гимназию закончила во втором десятке, как узнал попозже Павел. Было раньше такое, отмечали в документах успеваемость – занятое место по баллам из общего числа данного выпуска. Сразу понятно было, кто есть кто. А сейчас купец определил дочь на Бестужевские курсы. Стало быть, думает о будущем дочери. Не то, как немцы или прибалты – кухня, кирха, киндер.

Часа три просидели в ресторане, согрелись, поели, поговорили на многие темы. Павлу интересно было узнать мнение девушки на разные события, ее кругозор. С дурой, пусть и красивой, жить не интересно.

В три часа пополудни проводил ее до дома. Девушке учиться надо, за конспектами сидеть. Да и родня, у которой она жила, в случае долгих отлучек папеньке отпишет. Договорились встретиться в следующее воскресенье. Обычно Павел свои обещания держал обязательно. Кто-то из английских королей говаривал: «Точность – вежливость королей». Павел старался следовать постулату. Да не получилось.

Через пять дней, в субботу утром в жандармерию прибежала заплаканная женщина.

– Ой, беда! Мужа убили!

Дежурный офицер посочувствовал и сказал:

– Так это вам в полицию надо, в Сыскной отдел.

– Он же жандармский унтер-офицер. Сорокин его фамилия.

Это коренным образом меняло дело. Убийство государственного человека, будь то гражданский чиновник или чин полиции, тем более жандарм, могло быть как уголовным делом, так и политическим, терактом. Такие дела расследует жандармерия. Тут же к месту убийства направили сотрудников, Павел попал в их число. Потому как имел опыт следствия в Сыскной полиции, да и начальству первым попался на глаза. Ехали на служебной пролетке. Женщина, Павел и еще двое сотрудников. Дом, рядом с которым произошло убийство, оказался на окраине, у реки Карповки. Пока ехали, женщина рассказывала.

– Муж днем на службе был. Он раньше в гренадерах служил, вышел в отставку, устроился в жандармерию в том же чине. Служба нравилась. Задерживался иногда, а вчера не пришел. Беспокойно мне стало, а утром соседка бежит, кричит, что муж мой, кормилец, лежит бездыханный. Я к нему, а он уже окоченел.

Павел слушал внимательно, не перебивал. Если труп окоченел, то убийство произошло вечером, когда жандарм возвращался со службы.

– Тело трогали? Ну, скажем – переворачивали?

– Не! Я притронулась, а он холодный уже.

Доехали, вокруг тела уже любопытствующие стоят. Павел сразу:

– Кто-нибудь видел вечером драку? Или крики слышал? Подозревает кого-нибудь в злодеянии? Мне свидетели нужны!

Любопытствующие сразу рассосались, как их и не было. Павел стал осматривать труп. Со стороны спины видимых повреждений нет. Карандашом на листе бумаги нарисовал положение тела, скомандовал жандармам:

– Переверните тело.

Павел в группе самый старший по званию. Аккуратно перевернули, женщина вскрикнула. Вид трупа в самом деле пугает. Лицо разбито, буквально кровавое месиво.

– Это точно ваш муж?

– Он, он! На правой штанине шов, я сама его штопала месяц назад. И родинка на правом ухе, как чернильная клякса.

Павел наклонился к голове. Родинка есть. Примета редкая. Но на теракт не похоже, скорее убийство из мести, неприязни. Террористы убивают ножом, пистолетом, бомбой. А здесь тяжелым тупым предметом, скорее всего камнем.

– Ищите камень со следами крови, – приказал Павел.

Камень нашелся в канаве в пяти шагах. Хороший такой булыжник, весом в пару фунтов, со следами запекшейся крови. Павел его в бумажный пакет определил, будет вещественным доказательством, как орудие преступления. Нехорошее предчувствие в груди шевельнулось. В Российской империи проживало 74 миллиона человек, из них в Санкт-Петербурге 667 тысяч и половина из них могла ударить жандарма камнем. Половина, если брать мужчин. Женщина с такой силой ударить не могла. Удар был мощный, кости лица сломаны. Скорее всего, удар не один был нанесен. Точнее скажет судебный медик. Однако и надежда найти теплилась. Район у реки Карповки окраинный, ходят свои, залетная шпана редко бывает. Судя по окоченению, убийство произошло часов в девять-десять вечера. Хотя и ошибка возможна, зима, температуры минусовые, тело могло быстро остыть. Надо искать тех, кто мог находиться здесь вечером. Не мог унтер-офицер идти здесь ночью. Сменился с дежурства и пошел домой. Даже если задержался в трактире, пропустить стопочку казенной водки, то ненадолго.