Книга Рузвельт, страница 31 – Дилан Лост

— А что, получается? — усмехнулся он, нажимая кнопку разблокировки на ключах.

Его красная блестящая «Феррари» послушно моргнула фарами. Артур открыл для меня дверь с пассажирской стороны, приглашая сесть.

Конечно, он не оставил мне никакого выбора.

Я бы села, даже если бы точно была уверена в том, что он вывезет меня за черту города, чтобы надругаться и расчленить. Это, наверно, прозвучит жалко, но никто никогда не открывал передо мной дверь. Большую часть жизни двери метро закрывались у меня прямо перед носом. Однажды мне пришлось минут пять стучаться в двери автобуса, чтобы курящий водитель заметил меня и впустил внутрь.

С максимальной осторожностью, стараясь даже не дышать, чтобы ничего не запачкать, я уселась внутрь.

Артур следом забрался на водительское место.

Визуально спортивные машины поражали меня до полуобморочного состояния, но на практике я все же предпочитала пикапы и универсалы, где можно было не бояться сильно дернуть за ремень безопасности или долбануть по магнитоле, чтобы радио не заедало.

Кабриолет был до жути неудобными. Я ерзала на месте и усердно пыталась отрегулировать положение кресла, чтобы не упираться коленками в бардачок. Конечно, без помощи Артура, ничего сделать у меня не получилось.

Чтобы добраться до кнопки регулирования пассажирского сидения, парню пришлось перегнуться через меня. Для удержания баланса он положил руку мне на колено. Во всяком случае, я уверяла себя, что это для баланса.

Хоть в моем сэндвиче и не было лука, я все равно на всякий случай затаила дыхание. Ведь лицо Артура находилось в каком-то жалком дюйме от меня, совершенное, как многолетний плод творения величайших скульпторов. Я видела каждый миллиметр изгиба аристократических губ, складывающихся в улыбку. Его большая теплая рука уже припекала мою коленку.

— Дыши, Рузвельт, — подсказал он, а я еле слышала его за бешеным стуком сердца.

Завороженная, я не могла разорвать с ним зрительный контакт.

Под действием припекающего солнца или этого его чарующего акцента я в трансе поддалась ближе к нему. Как вдруг меня с силой отбросило назад на откинувшуюся спинку сиденья.

— Удобно? — спросило склонившееся надо мной лицо Артура.

— Как на кушетке у стоматолога.

Он рассмеялся.

Даунтаун все-таки поправил мое кресло, даже пристегнул ремень безопасности на тот случай, если я и с этим не в состоянии справиться самостоятельно.

Затем он достал антибактериальный спрей. Продезинфицировал им свои руки, ободок руля, автоматическую коробку передач, да и вообще все пространство на расстоянии вытянутой руки от себя.

— Что? — смутился он, когда заметил на себе мой взгляд.

Вместо того, чтобы начать смеяться над его пунктиком по поводу чистоты, я протянула ладонь. Когда он брызнул на нее немного спрея, я растерла жидкость по рукам и просушила. Теперь они пахли экстрактом алое. Это получше, чем сальса.

Артур был довольно аккуратным водителем. В отличие от Джека он не гнал, как сумасшедший, игнорируя красный цвет светофора. И не смотрелся каждые две минуты на свое отражение в зеркало заднего вида, как Хайд. Он довольно расслабленно мог вести машину одной рукой, не рискуя при этом попасть в аварию.

У меня вот не было водительских прав. За рулем я испытывала такие приступы паники, что даже поездка до ближайшего супермаркета вполне могла бы свести меня в могилу.

Даунтаун безупречно водит, хорошо одевается, не курит, не плюется и не чертыхается через каждое слово.

— А можно взглянуть на твои права? — попросила я, просто чтобы окончательно убедиться в своей теории.

— М-м, да, конечно, — на удивление, без лишних вопросов согласился он. — В бардачке, на самом верху.

Я поразилась, что он вот так просто позволил мне залезть в бардачок. В идеально чистый, полупустой бардачок, в котором не было ни намека на всякий хлам вроде чеков из «Тако Белл» и штрафов за неправильную парковку.

Удостоверение нашлось сразу же.

Что и требовалось доказать. Фотография на правах была идеальной. Даже несмотря на излишнюю серьезность он выглядел отлично. Чего нельзя сказать обо мне на снимке из школьного альбома.

— Тебе девятнадцать? — спросила я, глядя на дату его рождения.

— Да.

— Ты бы мог стать самой молодой моделью для обложки журнала «Эсквайр», — сказала я, указывая на права.

Артур засмеялся, покачав головой. Видимо, он решил, что я пошутила.

Мы с ветерком прокатились до Даунтауна, на территорию к белым воротничкам.

И да, я все еще в одежде стриптизерши.

Артур припарковал свое авто около огромного бизнес-центра, затем мы пешком добрались до набережной, где прогулялись вдоль променада. Было уже темно, город зажегся огнями. С другой стороны реки Детройт на нас смотрела Канада. Вдали горели подсветки Амбассадорского моста, ни от кого из прохожих я еще не услышала ни одного матного слова, вокруг — туристы и офисные клерки в галстуках. Ничего не смердило, не взрывалось, а в радиусе мили от нас в мусорках не шарились бездомные.

Неужели это все правда Детройт? Я словно попала на другую планету.

— Что будешь пить? — я и не заметила, как мы остановились у разрисованного фургончика с напитками и закусками, расположенного у набережной.

— Что-нибудь, что идет с трубочкой.

Артур усмехнулся.

— Молочный коктейль, — заказал он продавцу, выглядывающему из окошка.

— Шоколадный, — кашлянула я.

— Шоколадный, — Артур закатил глаза. — И холодную колу, пожалуйста.

— И рогалик, — попросила я, невинно улыбнувшись. — Я уже проголодалась.

Артур оплатил нашу провизию. Опять же, я бы съела и выпила все, даже если бы еда была начисто пропитана серной кислотой. В этой жизни меня в платил, наверно, только Чарли. Теперь еще и Артур.

Мы уселись на лавочку, откуда было отлично видно и реку, и набережную, и переливающийся огнями Детройт.

Я ела свой рогалик, запивая его молочным коктейлем. Пару раз предлагала Артуру поделиться, но он со смехом отказывался, потягивая свою баночную колу.

— Почему обязательно нужна трубочка? — спросил Артур.

— А почему тебе все обо мне интересно?

— Потому что ты такая.

— Какая?

— Интересная, — улыбнулся он.

Я чуть не закашлялась коктейлем. Пусть персона у меня была не самая заурядная, но тем не менее раньше до нее никому не было дела.

— Нет уж. Ты вызнал почти со всю мою подноготную, а я о тебе практически ничего не знаю. — (ну кроме того, что он водит крутую тачку и пахнет раем). — Так что сегодня я задаю вопросы.