Книга Рузвельт, страница 78 – Дилан Лост

— Не хочу прикрывать ваш клуб мечтателей-фантастов, но я всего лишь иду на его выпускной бал. Не выхожу замуж. Не рожаю ему детишек. Comprendre? (*)

— Ты ничего не понимаешь, Тэдди. Он же из Европы. Там приглашение на выпускной бал — все равно, что чек на миллион долларов. Пропуск в богатую, красивую жизнь с хрустальной посудой и оттопыренными при чаепитии мизинчиками.

— Я запрещаю тебе смотреть «Корону»(*), Хайд.

— Тогда предложи мне занятие поинтереснее. — парировал он. — Например расскажи, как весело вы с Даунтауном провели время под покровом ночи?

— Никак. Мы просто… Никак. — снова повторила я.

— Вы целовались!

— Нет!

— Да я же поймал вас с поличным, балбеска!

— Поцелуи на ночь, между прочим, влекут за собой последствия, — подмигнула Кара. — Бегающие такие последствия, которым вечно нужно менять памперсы.

Я закатила глаза.

— Ничего такого не было.

— Он что, импотент?

— Нет.

Я бросила в него ромашку, которую еще не успела вплести в венок. После смены в «Крузе» мне пришлось битый час пыхтеть на крыльце с горсткой цветков, чтобы сделать Хайду венок, который он хотел «с силой тысячи солнц». С рукодельем у меня всегда были натянутые отношения. Но друга последнее время мало что радовало из-за гипса и обесцвеченных волос, теперь напоминавших солому. Раз уж ему так понадобился этот венок, я сплету его, даже если придется стереть пальцы в кровь.

— Он гей? — с надеждой вскинул брови Хайд.

— Нет!

Я наконец нахлобучила на голову друга законченное творение из ромашек. Пусть оно и было сомнительного качества, а несколько бутонов уже успели порядком подзавять, итогом я все равно очень гордилась.

— На мне была пижама с цыплятами, понятно?

Друг призадумался всего на секунду.

— А я думаю, могло быть и хуже. По крайней мере, это не пижама со Снупи и не та огромная голубая мохнатка в виде единорога.

— Это называется «кигуруми», Хайд! — я вступилась за свой костюм единорога, в котором люблю походить в грустные вечера.

— Это называется «я до конца жизни останусь девственницей и умру в доме престарелых во время игры в домино», — настаивал он.

— Вынуждена с ним согласиться, — вздохнула Кара.

Нашей перепалке помешал звук колес, преодолевающих изрытые дороги мидтаунского малоимущего райончика. Затем из-за деревьев показался приближающийся габаритный мустанг.

Первое, что я подумала — сейчас будет облава. Следы дорожки кокаина, сыплющегося из нагрудного кармана жилетки Джека, вывели федералов на наше пристанище. Возможно, день закончится чьим-то арестом.

Но нет. Мустанг подъехал к лужайке нашего дома, и из него вышел улыбающийся Артур.

— Привет, Рузвельт! — просиял он.

— Привет, Даунтаун!

Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не вскочить с крыльца и не броситься ему в объятия.

Артур взял что-то увесистое с пассажирского сиденья и грациозной походкой направился к нам.

— Дорогой, тебе лучше перестать угонять машины. — произнес Хайд, оглядывая припаркованное на дороге авто. — Моего кузена Уоллеса после таких махинаций до комы избили пять эмигрантов.

— Пришлось взять машину отца, чтобы довезти подарки.

— Подарки?!

В глазах Кары, как у мистера Крабса, начали мельтешить доллары, пока она смотрела на коробку в руках Артура.

— Да. Для новорождённых.

— Оу.

Энтузиазм друзей сразу же поник, но они все равно пошли вместе со мной в гостиную, куда Артур направился навестить пополнение в семье Картеров.

И снова — наш дом полон тайн и загадок.

Во-первых, обнаружилось, что Тони теперь мать, и всему ее раздражению вместе со странными шипящими звуками и приступам лени резко нашлось логическое объяснение.

Во-вторых, я видела, как она перегрызает себе пуповину и съедает плаценту — такие вещи крепко связывают двух существ. И, как правило, на всю жизнь.

— Кевин Джонас, Джо Джонас и Ник Джонас, — перечислял Хайд, тыкая поочередно в каждого из котят, ютившихся около брюха Тони.

— А это кто?

Артур присмотрелся к ещё одному маленькому слепышу, который лежал на животе и дрожал всем своим крохотным тельцем.

— Это Фрэнки, — фыркнул друг. — Он все время только спит. И он не умер, я проверял. Трижды.

Подарками Артура оказались комплексный домик для кошек с несколькими отделами и когтеточками и мягкая лежанка, которая выглядела гораздо лучше той, что мы смастерили из старой коробки от кондиционера и детского одеяльца Китти.

— Это здорово, Артур, — улыбнулась я.

— Да уж, Китти тут от счастья описает весь этаж! — обронил проходящий мимо гостиной Джулиан.

Пока я перекладывала Тони с котятами на новую лежанку, Хайд бросал многозначительные взгляды на Даунтауна и нетерпеливо отстукивал пальцами здоровой руки по подлокотнику дивана.

— Артур, — не выдержал он. — Один медвежонок нашептал мне, что у тебя намечается выпускной балл.

Даунтаун усмехнулся.

— Я бы не назвал это выпускным баллом. Аттестат мне выдали еще перед началом лета. Это просто вечер, который моя школа организует для старших классов и спонсоров.

— Спонсоров?

— Ну да, это крупные компании и лица, которые финансируют учебные заведения. Выделяют гранты и дают деньги на летние поездки в Италию.

— И на кой черт они это делают?

— В основном для того, чтобы их отпрыски могли нормально закончить школу, поступить в Лигу Плюща и добросовестно продолжать род именитых толстосумов.

— Твои предки, естественно, вписались в эту сомнительную авантюру? — предположила Кара.

— Вроде того. Приходится же как-то откупаться за пропуск всех родительских собраний.

— Тэдди, а твою школу кто финансирует? — задал вопрос Хайд.

Я призадумалась.

— Тюрьма для несовершеннолетних, клуб анонимных алкоголиков, либо «Уоллмарт». Все выпускники обычно заканчивают только там. Ну и, если это считается спонсированием, Чарли как-то раз починил колесико на кресле нашей библиотекарши.

— Значит, я вовремя свинтил из этого питомника.

— И я тоже, — поддакнула Кара.

Да, каким-то непостижимым образом оба моих лучших друга умудрились бросить школу и оставались этим фактом совершенно довольны.

Из кухни до нас донеслись приглушенные звуки вибрации телефона Кары.

— Сидеть! — рявкнул Хайд, когда подруга рефлекторно уже было поднялась со своего места.