Книга Кто убил Оливию Коллинз?, страница 66 – Джо Спейн

— Джордж Ричмонд нам солгал. Он говорил, что никогда не заходил к ней в дом, хотя у него и есть ключ. Но, оказывается, в доме есть его ДНК.

Эмма хлопнула в ладоши.

— Отлично. Идем.

*

Они застали Джорджа Ричмонда дома.

Он настороженно приветствовал их в дверях.

— Э, Рон звонил, — сказал он. — Говорит, вы считаете, что с Оливией что-то сделали. Разве она не сама умерла? В смысле, это правда, что ее кто-то убил?

— Она умерла от сердечного приступа, — сказал Фрэнк. — Но мы пока не знаем, не было ли тут постороннего вмешательства.

Джордж моргнул, пытаясь понять смысл сказанного.

— Мы хотим с вами поговорить, Джордж, потому что вы нам сказали, что никогда не заходили в дом Оливии Коллинз. Вы ничего не хотите добавить? Может, вспомнили что-то после нашего вчерашнего разговора?

— Я… Э…

— Никогда не поздно изложить нам все факты. Это не ставит вас под подозрение автоматически. С другой стороны, если вы лжете…

— Я не лгу.

— Может быть, вы все же были у нее, а потом забыли?

Джордж покраснел.

Он сел на кушетку. Фрэнк и Эмма тоже сели.

Вот оно, признание.

— Я не хотел вам об этом рассказывать.

Фрэнк подался вперед.

— О чем рассказывать? Вы, случайно, не заходили к ней третьего марта?

— Господи, нет. Это было… кажется, за несколько недель до того. Я к ней зашел. Стоял в прихожей, в дом не заходил. Парадная дверь была открыта.

— Так. Понятно. Стало быть, вы все же заходили в дом. А почему не рассказали нам?

— Я… понимаете, я хотел выяснить отношения. Она обвинила меня кое в чем — но на самом деле она сама была не права, — и я хотел разобраться.

Фрэнк вздохнул.

— Что же это, Джордж? Вы что-то ей сделали, или она вам? В чем она вас обвиняла?

Джордж глубоко вздохнул.

— Она забралась ко мне в дом в мое отсутствие и рылась в моих вещах. Она кое-что нашла, я бы предпочел об этом не говорить. Я… у меня есть проблемы. Я обратился к специалисту за помощью, но у меня дома есть эти вещи.

— Что за проблема?

Джордж смотрел в пол.

В этот момент Фрэнк все понял.

Отец Джорджа воротила в музыкальном бизнесе. Секс, наркотики и рок-н-ролл.

Наркотики — вот что нашла Оливия. И это объясняло, почему Джордж все время так нервничал.

— Я понимаю, что вам не хочется признаваться в нарушении закона, — сказал Фрэнк. — Но мы здесь не для этого. Если Оливия, скажем, нашла несколько косяков, или… короче, если вы не варите героин в подвале, нас это особенно не волнует. Вы понимаете, о чем я, Джордж? Мы не будем арестовывать вас за хранение наркотиков для личного пользования. Они нас интересуют только как повод для спора с Оливией.

Джордж недоуменно смотрел на него.

— Это не запрещено законом. Я не употребляю наркотики. Господи. Лучше бы это были наркотики.

Это озадачило Фрэнка. Что может быть хуже наркотиков?

Джордж нервно поглядывал в сторону Эммы.

Фрэнк быстро принял решение. Пусть она загрызет его после.

— Эмма, извини, умираю от жажды. Ты не могла бы поставить чайник?

Эмма нахмурилась. Он ответил ей извиняющимся, но непреклонным взглядом.

— Хорошо, — сказала она и вышла, всем своим видом демонстрируя оскорбленное достоинство.

— Спасибо, — сказал Джордж. — Не могу говорить об этом в присутствии женщин, им этого просто не понять.

— Все равно не имею понятия, о чем ты, сынок.

Джордж посмотрел Фрэнку прямо в глаза.

— У меня зависимость от порнографии.

Фрэнк едва сдержал смех.

— И это все? Разве она не у всех мужиков?

Джордж покачал головой.

— Нет, брат. Это самая настоящая зависимость. Я могу просидеть перед компьютером двенадцать часов подряд и подрочить раз двадцать. До кровавых мозолей, буквально. И это еще полбеды, у меня и все остальное в жизни наперекосяк. Я не могу нигде работать. По крайней мере, с компьютерами, это уж точно. Не могу завести подружку. Бывают дни, когда я и из дома не могу выйти. И я такой не один. Дофига таких мужиков, как я. Клянусь, я не шучу.

Фрэнк откинулся на спинку и потер подбородок. Джордж говорил серьезно. Как бы к этому ни относился Фрэнк, сам Джордж верил, что зависим от порнографии.

— Стало быть, Оливия Коллинз зашла в дом, пошарила в твоих — не знаю, журналах? — и встала в позу оскорбленной добродетели, так? Что она такое сказала, что ты так завелся?

— Она… и это совершенно несправедливо, но — она обвинила меня в педофилии.

Фрэнк нервно дернулся и подался вперед.

— Джордж, только не ври мне сейчас. Такие вещи легко проверяются. У тебя есть фото несовершеннолетних девочек или мальчиков в этом доме или в твоем компьютере?

Джордж застонал и обхватил голову руками.

— Нет, конечно, нет. Она все это выдумывала. Старая психопатка. Сумасшедшая. Вечно выдумывала всякое.

— Зачем она это выдумывала?

— Откуда я знаю? Поэтому я и пошел с ней разбираться. Сказал ей, что если она еще раз полезет ко мне в дом, то сообщу в полицию.

— И это все, что вы ей сказали?

Джордж прикусил губу.

— Джордж?

— Нет. Я немного вышел из себя. Я ей пригрозил.

— Чем? — спросил Фрэнк.

— Сказал, что если расскажет обо мне соседям… то пожалеет.

— Хм-м. И все это из-за нескольких похабных картинок?

Джордж встал.

— Куда это вы собрались? — спросил Фрэнк.

— Надо кое-что вам показать.

Фрэнк пошел вслед за Джорджем наверх. Эмма злобно грохотала посудой на кухне. Не исключено, что она наплевала им в чай.

Лестница шла вверх два пролета и выходила на широкую площадку с огромными окнами, покрытую кремовым ковровым покрытием; по обеим сторонам были двери в комнаты.

— Я уже много чего выкинул, — сказал Джордж, останавливаясь перед одной из дверей. — Было еще больше. Сразу все не выкинешь, не хочется привлекать внимание мусорщиков.

Он открыл дверь.

Фрэнк вошел.

У брата Фрэнка, фаната «Битлз», в доме была отдельная комната, от пола до потолка забитая пластинками, журналами, памятными сувенирами и всякой всячиной. Музей ливерпульской четверки.

Джордж собрал музей порнухи. Наверное, так выглядят кладовые в штаб-квартире «Плейбоя», подумал Фрэнк. Ряды стеллажей, заполненных DVD-дисками и журналами для взрослых. Все аккуратно разложено и, похоже, даже рассортировано по категориям.