Книга Молитва из сточной канавы, страница 68 – Гарет Ханрахан

– Прошу, садитесь. – Лакей открыл дверь в прекрасно обустроенную гостиную. – Уверяю, господин Келкин окажется дома незамедлительно. Я сообщу вам, когда он прибудет.

– Господин Келкин, – сказал Джери, – вон в том секретере держит бутылку доброго бренди.

– Именно так, – ответил лакей. Дзынькнули фужеры. Первый он поставил перед Эладорой. Она вообще-то не пила, от спиртного ее тошнило, но то была Эладора недельной давности, и сейчас она позволила нацедить себе стопку. Напиток одновременно и лип, и проскакивал, сбежал вниз по горлу, оставляя после себя огненное тепло.

Джери вытянул ноги, морщась, пока разгибал их, и поерзал, устраиваясь поудобнее. Он хлопнул свой фужер залпом – притупить боль, догадалась она, и пригубила снова. Что бы сказал Мирен при виде ее нынешней, так непохожей на примерную выпускницу, которую он знал. Конечно, уж он-то не сказал бы ничего, но, почему нет, – взглянул бы на нее по-другому.

Вдалеке ударили колокола. Келкин опаздывал.

Звон навевал мысли о Кариллон. Ей было три или четыре, когда убили их семью. Она много болела, каким-то легочным недомоганием, и доктор порекомендовал свежий деревенский воздух, поэтому ее отправили пожить у Сильвы. Ребенок кашляет, печально подумала Эладора, глядя на теплый янтарь недопитого бренди, и все оборачивается таким вот образом. Не то чтобы она предпочла, чтобы Кариллон осталась тут и погибла вместе со всеми Таями, но не появись Кариллон, на них не напал бы веретенщик и не арестовали бы профессора, Мирен бы не пропал, и ее самой здесь бы не было.

Нет, стоп. Веретенщик ведь уже бесчинствовал на свободе? Она подслушала за дверью, когда профессор говорил с Миреном и Кари, и узнала, что он поедал людей у Нищего Праведника до нападения. Об этом стало известно от Кари, а потом существо явилось за ней или за Миреном на улицу Желаний.

И тем не менее. Фужер, оказывается, опустел, и она потянулась к бутылке за добавкой. Джери поймал ее за руку.

– Вам уже хватит. Мы работаем, забыли?

– Я с вами не работаю, – сказала она.

– Вы здесь с моего позволения и сегодня ночуете под моим кровом. Приблизительно то же самое.

– Вам так кажется, – находчиво срезала Эладора и плеснула себе еще. Джери выхватил бокал у нее из-под носа и тут же выпил до дна.

– Спасибо скажете потом, – глумливо бросил он. Эладора растерялась, не зная, как поступить, и просто воззрилась на него.

– Приехал, – пробормотал, подымаясь, Болинд. Цокот копыт по мостовой, стук колес замедлился и стих. Эладора встала и постаралась выглядеть презентабельно, невзирая на то что оделась как обычный головорез. Хорошо, что Келкин сменил картины на стенах. Она б не вынесла, если с позолоченных рам ее бы разглядывали осуждающие предки.

Снаружи ругань. Келкин устраивал старому лакею разнос. Шторм обрушивался на древний, замшелый утес.

Парламентарий распахнул, отшвыривая, дверь.

– Кто это? – рявкнул он, глядя на Болинда. Маленькая собачка у Келкина на поводке дернулась и зарычала на пришельцев. Шерстяной зубастый комок рвался к Болинду.

– Один из моих людей, – примирительно ответил Джери.

– Ты за него ручаешься?

– Он со мной много лет.

Болинд отступил в сторону и жестом пригласил присесть на освобожденное место, к нетронутому напитку на столике. Келкин вручил собачий поводок лакею, который – с некоторым усилием – выволок маленькое чудовище за порог. Сюда по-прежнему доносилось, как пес скребет и сварливо тявкает снаружи.

Келкин сел, и Болинд растворился в тени, незаметный, как лучший из городских слуг. Келкин одним глотком опустошил фужер и наполнил заново.

– Мнение большинства в комитете по общественному порядку, как отражено в рекомендации к городскому казначейству, таково: всех нас перережет в постелях толпа кровожадного отребья, возглавляемая шпионами и убийцами из Старого Хайта. Некоторые из комитетских тупиц помоложе вообще собирались запереть нас в парламенте и окружить здание солдатами, «пока не спадет кризис».

Келкин сплюнул примерно в направлении очага, и сгусток белесой, насыщенной мокроты приземлился впритык с ногой Эладоры. Он померещился ей Священным холмом – белый курган вздымается над красным морем.

– Эту надпись опять обнаружили возле швартовки сухогруза, который врезался в Колокольную Скалу. Тебя я там не встретил, – упрекнул Келкин Джери.

– Я был на самой Колокольной Скале.

Келкин тут же заткнулся. Он откинулся назад и жестом велел Джери продолжать.

Эладора подметила, как Джери растягивает описание рисков и бедствий, которым он подвергся, и как наводящие вопросы Келкина пробиваются к сути дела. Напоминало, как профессор Онгент заваливает неподготовленного первокурсника.

Посреди рассказа вошел лакей и напомнил Келкину о том, что ужин подан. В открытую дверь влетело поскуливание пса. Келкин заявил, что не тронется с места, а ужин может прийти к нему и сам. И вот приставные столики и даже пол вокруг их четверки загромоздили тарелки и блюда, в основном оставленные без внимания.

Джери дошел до той части повествования, где пришельцы сбросили колокол с маяка и утащили с собой.

– Колокол? – перебил Келкин. – Какого черта им понадобился колокол?

Эладора не смогла удержаться.

– Я… я п-провела некоторые исследования на этот счет.

Келкин помотал пальцем.

– Одну минуту. Джери, еще что-нибудь примечательное?

– Чтобы скрыть следы, они подорвали остаток маяка. Меня чуть не разнесло на куски; от взрыва меня отделяло столько же, как от вашей входной двери, а значит…

– Значит, ты выжил и пришел сюда. Очень хорошо. Следующий. Даттин, что ты открыла?

Джери попытался вставить слово, пожаловаться на главу дозора и нападки со стороны закона, но Келкин его проигнорировал.

– Вначале факты.

– Я не уверена, ф-ф-факты или нет, – проговорила Эладора, – но ситуация вынуждает. – Она взяла свой ворох бумаг, поковырялась и нащупала заложенную страницу в «Духовной и светской». Показала им иллюстрации черных железных статуй, голодных богов, обретших телесную форму. Воплощенную ненависть.

Она приступила, как на семинарском докладе:

– В-вопрос о возможном нахождении захваченных аватаров Черного Железного пантеона – дискуссионный. Я начала с просмотра работ Рикса и Пилгрина, но выяснила, что они в первую очередь затрагивают мистические и богословские последствия всеобщего обращения в веру Хранителей по окончании войны. В частности, Пилгрин…

– Как это связано с колоколом на Колокольной Скале? – спросил Келкин, и руки его тряслись.

– Мой тезис таков, что Черных Железных богов перековывали в колокола и прятали – на видном месте – по всему городу.

– Башня Закона? Колокольная Скала?