Книга Нокаут по наследству, страница 28 – Марина Серова

— Я не знаю, Андрей.

— Не поверишь. В Румынию!

Это совпадение меня действительно поразило.

— И занесло же нас в румынскую забегаловку… А дальше что?

Телефон Кузнецова завибрировал. Он недовольно взглянул на экран.

— Каждый раз думаю, что придет что-то ценное, но получаю только рекламу… Так, что у нас дальше? А дальше Клара Николаевна рассказала про Вадима. Про взрослого уже. Опять же, все со слов Ларисы. Парень, как ты помнишь, на момент переезда в другую страну был совсем взрослым. Самое время пробовать новое, учиться, определяться и все такое. Но сама прикинь, как ему было трудно в этот период своей жизни оказаться в стране, языка которой он не знает. Никаких друзей рядом, только подруга матери. Вот он и покатился не в ту сторону.

— Занялся чем-то незаконным, что ли? — не поняла я.

— Возможно, — кивнул Андрей. — Я бы не исключал. Он стал пробовать себя везде. Везде, понимаешь? Работал грузчиком, пахал на стройке, пытался что-то там мутить в интернете. Но нигде надолго не задерживался. С людьми сходился трудно. В общем, нигде себя не нашел. Тогда он принял решение уехать из Румынии в другую страну. Это все, что могу рассказать. Клара Николаевна больше ничего не знает. Финита. Твое здоровье.

Он отсалютовал мне стаканом пива, я же в ответ подняла кубок с остатками вина.

— Ты закончил на самом интересном месте, — заметила я, возвращая вино на стол. — Вадим уехал из Румынии. Ладно. А куда? И что с ним сейчас? Об этом ничего не известно?

— Ни-че-го. Дорогуша Клара Николаевна больше ничего не знает. Я те же вопросы ей задавал. Тщетно. Она не в курсе. Они с Ларисой давно связь не поддерживали.

— Как давно?

— В последний раз общались по печальному поводу. Клара Николаевна сообщила Ларисе о смерти Игнатьева. После этого Лариса больше ей не звонила.

Послышалась негромкая музыка. Я прислушалась. Это был фолк. Красивая мелодия разбавлялась хрипловатым голосом певца, который явно когда-то работал акыном и наверняка пел о том, что сидит на берегу какого-то ручья, ловит рыбу, имеет безответную любовь, а вскоре и вовсе помрет от холода и голода. Почему я решила, что он поет именно об этом? Да потому что народные песни, как правило, имеют одну и ту же тематику.

Андрей решил доесть остатки ужина, а я попыталась вычленить из только что услышанного четкие факты.

Значит, так. Лариса рассталась с Игнатьевым и уехала вместе с сыном в другую страну. Обратно не возвращалась. Сын, судя по всему, тоже. Но ей известно, что Игнатьев умер.

— Андрей, — обратилась я к Кузнецову, — а Клара Николаевна случайно не говорила о том, что Лариса собиралась приехать на похороны?

— Не говорила.

— Значит, и не приезжала.

— Не знаю.

Не приезжала, выходит, бывшая гражданская жена Игнатьева к нему на похороны. Но знает о его смерти.

— Андрей, ну хоть что-то про Вадима сейчас известно? Клара Николаевна…

— Твоя Клара Николаевна четко дала понять, что в ее памяти случаются провалы, либо она не считает нужным чем-то с нами делиться, либо реально не знает, что там с бывшей соседкой сейчас. И про сына Ларисы она не упоминала. Я же все рассказал, Тань. Предельно ясно. Если бы я почувствовал, что из нашей «ключницы» можно вытянуть что-то еще, я бы, поверь, выбил из нее всю информацию. Но я ничего не почувствовал. Она поведала обо всем.

В сумеречных чертогах столичных вурдалаков мы могли бы сидеть долго, но позволить себе этого не могли. Нашему официанту Олегу были отвалены щедрые чаевые, и платил за нас обоих Андрей. Олег, мельком взглянув на сумму, которая ему обломилась, вежливо улыбнулся и пошел провожать нас к выходу, но в ресторане не остался, шагнул следом в жаркую ночь.

Я осмотрелась в поисках знака, разрешающего курение. Олег это заметил и подсказал, что за углом как раз находится закуток, где стоит специальная урна для курильщиков.

— Ходим сюда с ребятами, — сказал он. — Прячемся от общественности.

— Да, загнали нас в угол, — согласилась я. — Не смущает, что на вас обращают внимание?

Олега действительно разглядывали. Его костюм никак не вязался с сигаретой, которую он держал в руке. «Кровь» на губах при уличном освещении выглядела очень зловеще, совсем не так, как было в зале ресторана.

— Привык, — пожал он плечами. — Это же работа. Домой я в таком виде не пойду.

— И как там, в Румынии? — поинтересовалась я. — Расскажите про вашу стажировку.

— Да я всего-то неделю там был, — ответил Олег. — Стажировкой это назвать трудно. Со мной поехала одна девчонка, она потом уволилась. Мы с ней больше гуляли по городу, чем стажировались. А обучение заключалось в том, что мы должны были наблюдать за разными стадиями изготовления и созревания вина и все зачем-то фиксировать. Наш босс решил, что это будет не лишним. Признаюсь, в жизни мне это никак не пригодилось. В работе тоже не понадобилось. Да и вино я не сильно люблю. Но винодельческий бизнес, конечно, прибыльный.

— Для кого? — спросил Андрей.

— Для виноделов. Туристов на производство приходит посмотреть очень много.

Резко зазвонивший в моей сумке телефон заставил меня вздрогнуть. Олег, взглянув на часы, откланялся, еще раз поблагодарив за сумму, которую он получил сверх счета.

На экране высветился знакомый номер.

— Привет, Миш, — сказала я, отвечая на вызов. — А мы уже скоро будем.

— Вы где? — услышала я недовольный Мишин голос.

— Около ресторана, где кровь бесплатно наливают, — улыбнулась я.

— Ты с Андреем этим своим?

— С ним.

— Давайте быстрее, — приказал Миша. — У нас тут истерика и травма конечности.

— Не поняла…

— На клиентку нашу только что напали на улице, — тихо произнес Миша. — А тебя где-то носит. Спрашивается, а нафига ты вообще сюда приехала? По ресторанам со своим другом ходить? Не зли меня. Возвращайтесь.

* * *

После такого выговора об очередной увеселительной поездке на метро не было и речи. Я тут же вызвала такси.

Дверь нам открыл Миша. Впустил в прихожую и тут же ушел.

Инесса была на кухне. Стояла около окна, скрестив на груди руки. Владимир сидел за столом и разминал кулаки.

Я подошла к Инессе, заглянула в лицо.

— Мы приехали, — сообщила я ей. — Как ты?

Она посмотрела мне прямо в глаза. Взгляд был спокойным, даже равнодушным. О какой такой истерике говорил Миша?

— Все в порядке, — молвила Инесса. — Сейчас уже все в порядке.

— Ты серьезно так думаешь? — спросил Владимир.

— Серьезно, — ответила она.

— Да что произошло-то? — поинтересовался Кузнецов.