Онлайн книга «Черный ферзь»
– Команде приступить к курсовой задаче “раз”! – проорал механик в первый подвернувшийся выгороженный закуток. Оттуда немедленно запустили обрезком трубы. Сворден поймал железяку и аккуратно положил на палубу. Из закутка выполз Червяк, опираясь на культи и принялся ощупывать вокруг себя единственной уцелевшей рукой. Сворден подтолкнул к нему кусок трубы. – Шещо шашашаша? – прошепелявил, пуская обильные слюни, Червяк. Бельмастые глаза пытались хоть что-то разглядеть в скудно освещенном проходе. Кронштейн остановился, вернулся и присел на корточки перед калекой. – Продуть баллоны гальюнов! – проорал в ухо Червяку. Червяк махнул железякой, но Кронштейн перехватил ее, вытащил изо рта болт и запихнул в ноздрю калеке. Червяк взвизгнул, заелозил, пытаясь уползти в закуток. Из носа потекла кровь. – Шашаль шашаший! Шашаль шашаший! – причитал Червяк, пытаясь ухватить головку болта обрубками пальцев. Сворден поковырял ногтем в зубах, терпеливо дожидаясь конца представления. Являясь существом мерзким, Червяк особого снисхождения не заслуживал. Поговаривали, что на культях он ловко пробирается по гноищу, выискивает еще более немощных – умирающих стариков и детей, и высасывает из них кровь. Отвесив Червяку напоследок оплеуху, Кронштейн выпрямился и сдвинул новый болт в уголок рта: – Команду отпустить на берег! Дежурным по вахте приступить к уборке кают! Он их выхаркивает из горла, решил Сворден. Выблевывает из желудка. Сворден попытался вообразить внутренности Кронштейна, забитые железками, и как тот пополняет свой запас, столь щедро расходуемый болты на Червяков и ему подобных уродов. Картина получалась сказочная. Чем ниже они спускались, тем тише становилось. Казалось, ледяной воздух подмораживает все звуки, отчего привычный шум пара в плохо отцентрированных турбинах, шелест воды в трубах сменялись тяжелой тишиной. Она подкрадывалась откуда-то снизу, просачивалась сквозь трещины в корпусе, постепенно затапливая палубу за палубой, отсек за отсеком. С каждым шагом Сворден и Кронштейн все глубже окунались в черное безмолвие, которое нестерпимо хотелось нарушить. Любым способом. Кронштейн принялся тихо бормотать. Сворден прислушался: – Основным боевым назначением корабля является… эээ… поражение боевым воздействием сил и средств противника. Организация корабля строится… хм… в соответствии с его боевым предназначением на основе задач… да, задач… решаемых данным классом кораблей, – Кронштейн неистово чесал затылок, вспоминая подробности Общего уложения флотской службы. – Организационно-штатная структура корабля устанавливается его штатом… Так, свистать всех наверх… Во главе корабля стоит… да, понятно, что командир корабля. В помощь командиру корабля назначается… назначается… – тут Кронштейн даже остановился, вцепившись в промасленный затылок уже обеими руками. – Ах, да, конечно же!…старший помощник, являющийся первым заместителем командира корабля. Весь личный состав корабля составляет его экипаж… – Хорошо, – сказал Сворден, слегка подтолкнув Кронштейна в спину. – Откуда такие познания, дружище? – Читаю, – объяснил тот. – Очень много читаю. Образ механика, листающего на досуге «Общее уложение», «Типовое корабельное расписание» или «Незыблемые правила вахтенной службы», да и вообще держащего в руках нечто, кроме трофейных книжек с пахабными картинками заставил Свордена похлопать Кронштейна по плечу. Через несколько отсеков они наткнулись на прокладочные работы. В свежевырезанное отверстие внутреннего корпуса втискивался плазменный резак, вокруг которого собрались Торпеда, Сморкалка и Две полоски. Едко воняло поглотителем и остывающей металлокерамикой. Тишина, наконец-то, испуганно жалась по темным углам, уступив место жаркому спору по узкоспециализированному вопросу: – Глотка! – Торпеда комкал на груди прожженную куртку. – Говорю же, глотка! – Дифферент! – Сморкалка утирал безостановочно текущую из носа мокроту и тыкал перепачканным пальцем в схему. – Предельный килевой дифферент! Две полоски хранили молчаливый нейтралитет, всеми четырьмя руками расталкивая спорщиков. Судя по хрипоте в голосах, дело приближалось к поножовщине. – Команде по местам стоять! – проорал Кронштейн, перегнулся через руки Двух полосок и втиснул Сморкале в ноздри по болту. – Торпедные аппараты товсь! Сворден отобрал у Торпеды кортик. – О чем спор? – О дифференте, – сказала левая половина Двух полосок. – О глотке, – возразила правая половина. – Раком он стоит, раком! – брызгал слюной Торпеда. – Концы бросим вниз и уже на нижнем ярусе, как дерьмо в гальюне! – Диффергент, – уперся Сморкалка. – Эт тегя гаком за гагие штучки постагят… всех утопишь… мугак! – На попа… на попа… – Торпеда уже задыхался, лицо его посерело, язык выпячивался между губ синеватым слизнем. – Вертикально… глотка здесь, глотка… Кронштейн отобрал у Сморкалки схему: – Дай сюда, чучело. Мы здесь, так? – Так, – Сморкалка поглубже запихал металлические затычки. – Предельные углы где вымеряли? – Как и полагается… – По осевой, – буркнул Торпеда. Две полоски согласно закивали. – Сопротивление грунта учли? – продолжал допытываться Кронштейн. – Пго эго и тогуем, – сказал Сморкалка. Лишенный стоков, он, судя по всему, начал изнутри переполняться мокротой. Глаза его уже заволокло зеленоватой дурной мутью. – Нег готки згесь, нег! – А вот это что по-твоему? – указал Кронштейн. – Вот здесь что торчит? – Э-э-э… дасбут? – спросил Сморкалка. – Не пароход! – рванул на груди куртку Торпеда. – И какой же дасбут? – вопрошал Кронштейн, встряхивая одной рукой за шиворот Сморкалку, а другой тыча в лицо схемой. – Какой же, а? – Я его порву! – сообщил Свордену Торпеда. – Пусти меня. Я бешеный! – Порвет, – кивнула одна половинка Двух полосок. – Не порвет, – кивнула вторая половинка. Кронштейн нацепил схему на крюк, вытащил изо рта болт и нацелился воткнуть его Сморкалке в глаз. – Ты, чучело, когда режешь проход прежде поинтересуйся, что за канистра под тобой жидкий грунт хлебает! Ага? – Ага! – зажмурился Сморкалка. – А лежит под тобой Ее Императорского Высочества Флагманский Ракетоносец “Проныра”. Усек? – Сморкалка кивнул. Кронштейн потребовал: – Повтори! – Пгоныга! – Полностью! – Иго Игегагоского Выгочегва Фгамагий Гагегоногец Пгоныга! – За такое произношение с тебя заживо шкуру содрать мало, – поморщился механик, но затем поинтересовался: |