Книга Не смей меня желать, страница 42 – Анна Квин

– Что-нибудь случилось? – спрашиваю я, понимая, что даже не помню, когда папа последний раз поднимался ко мне в комнату. Он внимательно смотрит на меня, кивает и каким-то потерянным голосом говорит.

– Да.

– Что-то с Марком? – подрываюсь я, чувствуя, что сердце в груди замерло, но в папиных глазах недоумение.

– А он-то тут причем? Пойдем, хоть кофе выпьем, и я тебе скажу.

Я киваю, мысленно вспыхнув. Вот какого черта я его сейчас вспомнила при папе? Теперь чувствую себя идиоткой.

Марк

Единственное, что Марк вынес из детства – это простую истину о том, что маму лучше не бесить. К счастью, бесилась она не часто, и делать это было не трудно. Поэтому, едва она уходит, как Марк выливает в раковину остатки спиртного и идет в душ. В холодный. Потом до тошноты убирается, разгребая завалы, заваливается спать, а когда просыпается – уже относительно адекватный, повторяет весь круг снова. В итоге к вечеру следующего дня, он может даже сесть за руль. Может, но пока не уверен, что хочет. Старая косуха висит в шкафу и в нее даже получается влезть. А в том году не вышло. За время болезни он похудел до того размера, которого был в доармейские времена. Также в шкафу лежат джинсы и стопка маек. Это все он приготовил выкинуть и ругался, когда мать упрямо притащила ненужные шмотки в квартиру. Он не собирался их носить, но что-то изменилось. Наверное, Ника отчасти его излечила. Шрамов Марк теперь точно стесняться не намерен.

Когда идет в гараж, расположенный неподалеку, размышляет: заведется ли агрегат; но не новый, покрывшийся пылью байк начинает довольно урчать, едва Марк в него заливает бензин и заводит. Это лучше чем автобус.

До матери добираться минут двадцать, поэтому Марк успевает как раз к ужину.

– Ну смотри-ка, – довольно хмыкает она, пропуская в дом. – Не рассчитывала тебя тут увидеть.

– Я всегда был послушным сыном. – Парень пожимает плечами и заходит.

– И то верно, – соглашается мама. – У меня сломался кран, – заявляет она с порога. – И еще ручка на двери и надо немного подклеить обои.

Марк вздыхает, но радуется, что ближайшие несколько дней ему точно не придется терзаться различными мыслями.

Так и есть. На следующее же утро его ждут строительные магазины и увлекательный квест под названием «купи маме обои, такие как вот эти, но по цене тех и расцветки, как вон та клееночка».

Весь вечер Марк разбирает гостиную. Таскает мебель, передвигает шкафы и матерится. Мог бы догадаться, что мама его ждет не на чай с плюшками. Не, плюшки тоже были, но после того как он передвинул почти всю мебель. При этом сама мама вечером упорхнула и вернулась к полуночи. Марк даже не стал спрашивать, где она была. Меньше знаешь, крепче спишь.

А на следующее утро, разбирая один из шкафов, он натыкается на альбом с фотографиями. Натыкается, повинуясь ностальгии, потому, что выпала одна фотокарточка с отцом. Ему там, наверное, меньше чем Марку сейчас. Он раскрывает альбом и начинает перебирать снимки. На многих видит отца Ники. Он, мать и отец, похоже, много времени проводили вместе, а одна фотка заставляет замереть. На ней много народа на заднем фоне, сразу видно, сделана она случайно. А на переднем папе жмет руку молодой долговязый парень. Марк не придал бы значения, если бы не татуировка в виде головы волка на запястье.

– Мам! – орет он.

– Что случилось?

– А это кто?

– Да, я уж почти не помню… – отзывается она, разглядывая фотографию. – Один из друзей… да нет, скорее приятелей, отца. С ним больше Валера общался. Там история нехорошая.

– Что за история?

– Я точно не знаю. – Мать присаживается на диван и бросает задумчивый взгляд в окно. – Когда твой отец только начинал служить, многие пытались мутить бизнес. Леньков, Самбурский и вот Гриша… не помню. Фамилия простая то ли Иванов, то ли Петров. Но эти-то были поумнее, пожестче, а у Гриши пошло что-то не так. То ли денег кому задолжал, то ли прогорел. Угрожали ему. Короче закончилось тем, что он попал в аварию. Кто-то говорил – подстроили, кто-то – сел за руль пьяным. На нем ни царапины, а вот Светка (это его девушка) погибла. Ей тогда было всего девятнадцать. Они жениться летом хотели. Гриша после этого исчез и в городе не появлялся. Ты куда? – удивилась мама, заметив, что Марк несется в сторону двери, поспешно на ходу, натягивая косуху.

– Мне нужно срочно уйти!

– А хлам? А ремонт? Марк!

– Потом, – отзывается парень уже из двора и вскакивает на мотоцикл.

У дома Самбурского, естественно, пускать его не хотят. Марк искренне надеется, что после того, как схлопотал по роже, Андрей не будет на него сильно злиться. В любом случае хотелось это сделать, потому что он смотрел на Нику… короче, не нравилось Марку, как смотрел.

– Самбурский! – орет Марк еще у бассейна, зная, что охранники зовут подмогу, и его скоро скрутят. – Самбурский!

– Ты дебил? – интересуется отец Ники, появившись на лестнице второго этажа, когда Марк врывается в холл. – Ты че орешь и какого хрена сюда явился? Мы же все обсудили. Тебя вышвырнут нахер.

– Я знаю, кто убивает девушек.

– Что? – удивляется Самбурский и торопливо спускается. У него цепкий и деловой взгляд. – Откуда?

К счастью здравый смысл побеждает злость. Марк машет фоткой, которую до сих пор сжимает в руке, и передает Валерию Ивановичу.

– И что?

– Это кто?

– Гришка…

– Это телохранитель Дины, – припечатывает Марк, для наглядности тыкая пальцем в изображение.

– Да ну… – Самбурский бледнеет, но пока еще отказывается верить. – Они не похожи, и фамилии у них разные.

– Зато татуировки одинаковые, – говорит Марк. – Я заметил, когда руку ему жал. А сегодня у матери нашел эту фотографию… Валерий Иванович, это он. Поверьте моим глазам и моему чутью.

– Твою ж мать… – потрясенно произносит Самбурский, и Марк замечает, что его руки дрожат, когда он пытается набрать номер на телефоне. Парень слышит про абонента, который находится не в сети. – Твою ж мать, – повторяет Самбурский и шепчет, – Ника.

– Да что, черт возьми, произошло?

– Ты много пропустил, – отрывисто сообщает он и набирает другой номер. Пока идут гудки, жестами дает команду примчавшемуся Андрею собираться.

– Дина тоже убита, – поясняет он для Марка, не отрываясь от разговора по телефону. В трубку тоже указания – быть наготове.

– Бля…

– Это еще не «бля». – Он поворачивается к Марку и безжизненно сообщает. – Георгий охраняет Нику. Они сейчас уехали на похороны Дины.

– Твою ж мать, – повторяет Марк и чувствует, как останавливается его сердце. – Я с вами.

– Нах?

– Я с вами.

Самбурский не спорит, раздраженно отмахивается и все.