Книга Почка на экспорт, страница 51 – Александр Охотин

Боевик промолчал, но продолжал заинтересованно следить за моими манипуляциями.

— Эй, ты чего делаешь, — наконец, не выдержал он.

— Как чего? Следы заметаю, — объяснил я, поливая всё вокруг, не забывая и своего собеседника, бензином из принесённой канистры.

— С ума сошёл, садюга?! Прекрати, отморозок! Сысой тебя заказал, — он угрюмо уставился в землю.

— Это кто ещё такой? Первый раз слышу.

— Зато он тебя хорошо знает.

— Как он выглядит, этот Сысой?

— Как? Веко у него дёргается на одном глазу.

Мне всё стало ясно. Вот, стало быть, под каким

именем больше известен Моргун в узких кругах. Да-да, ведь на принесённой Зоей бумажке так и было написано: Сысоев Сергей Юрьевич. Не утруждают себя нынче бандиты выдумыванием звучных кличек. Сысой, Богдан… Ну да, они ведь не бандиты теперь. Деловые люди. Хотя в чём разница, понять не могу.

— Чёрт с тобой, живи, — я прошёл в дом, собирая вещички.

— Эй, а развязать?

— Перебьёшься, — ответил я, спускаясь с крыльца.

— Холодно ведь, — обиженным голосом пожаловался он.

Я достал из кармана коробок спичек и кинул ему на колени.

— Замёрзнешь — чиркни спичкой. Сразу согреешься.

Бандит громко склонял меня на все лады, когда я, распахнув ворота, выезжал в переулок. Слетевшиеся на его крики вороны карканьем выражали сочувствие незадачливому киллеру.

Темнота уже сгустилась настолько, что пришлось включать фары. Всё, хватит отсиживаться по дачам. Пора появиться в городе и действовать, решил я, выезжая на магистраль. Ай да Сысой, ай да молодец! Совсем выпал, тихоня, из поля моего зрения. А он, оказывается, не дремлет. «Форд», наверное, тоже его работа. Я-то понять не мог, отчего Гном стесняется нашпиговать меня свинцом; а это, оказывается, и не Гном вовсе сюрпризы мне преподносит.

Табличка с названием города промелькнула и осталась позади. От яркого света уличных фонарей на душе стало спокойнее. Нет, если и суждено мне умереть, то лучше в людном месте, подумал я. Это куда веселее, чем схлопотать пулю на какой-нибудь полуразвалившейся даче. Очевидная нелогичность собственных рассуждений рассмешила меня, и настроение несколько улучшилось.

Поднимаясь на свой этаж, я встретился с соседкой.

— Ой, а вас вчера ограбить хотели, — сообщила она мне.

— Да ну? — удивился я.

— Точно. Вчера ночью пытались залезть к вам в квартиру. А мой Митька как раз на улицу запросился по нужде.

Митьку я знаю и побаиваюсь. Здоровенный кавказец, из-за труднопроизносимой клички окрещенный простонародным именем, он держит в страхе всех чужаков. На меня, хоть я и знаю его с малолетства, он посматривает искоса и, боюсь, при удобном случае не применёт тяпнуть. На всякий пожарный, при встрече я уступаю ему дорогу.

— Так вот, вывожу я его, — продолжала соседка, — а у вашей двери какие-то мужики копошатся. Митька сразу понял, что чужие, и задал им жару. Милицию уже вызывать не пришлось.

Я от души рассмеялся, представив, что пришлось пережить ночным визитёрам, и поблагодарил её. Дома всё было по-прежнему. Вряд ли кто теперь осмелится сунуться сюда в моё отсутствие. Что-то не встречал я желающих возобновить знакомство с Митяем. Я нырнул в ванную и вышел оттуда лишь через час, до синевы выскоблив щёки, распространяя вокруг запах одеколона и ощущая себя заново родившемся. Горенец ответил сразу:

— Саша? Слушай, что у тебя за привычка появилась всё время куда-то пропадать?

— Были обстоятельства.

— Ты сейчас сильно занят? Подъехать сможешь? — нетерпеливо спросил он.

— О чём разговор. Куда?

— Мичурина, 5-48. Жду, — коротко ответил он.

Я пожал плечами и стал собираться. Надо бы позвонить Наташе, узнать, как у неё дела. Но сейчас не до того, решил я. Непонятно, чем так озабочен Олег. По крайней мере, голос у него был напряжённый.

Подъехав по указанному адресу, я поднялся на первый этаж, и постучал в дверь с цифрой «48».

Она немедленно распахнулась, и на пороге нарисовался угрюмый мордоворот с золотой цепью на шее.

— К Горенцу, — коротко сообщил я, и он потеснился, пропуская меня.

Олега я обнаружил на кухне. Сидя за столом, он вовсю нарушал закон, набивая, папиросную гильзу уже растабаченным гашишем. Судя по специфическому запаху, витающему в комнате, это была не первая папироса.

— Привет, — не прерывая своего занятия, он поднял на меня налившиеся кровью глаза. — Покуришь с нами?

— Нет, Олег, спасибо, — отказался я. — По какому случаю праздник?

— Какой тут праздник, — скривился он. — Одного пацана у нас сегодня положили, второй вон тебя дожидается, — он кивнул в сторону спальни.

Я не стал больше ничего спрашивать. Вместо этого спустился к машине и вернулся, держа в руке спортивную сумку, укомплектованную всем необходимым для подобных случаев.

Потом вымыл руки и прошёл в спальню. Здесь, откинувшись на подушку, лежал бледный молодой мужчина с крепким торсом и лицом, искажённым от страха и боли. Быстро осмотрев его, я увидел, что особых причин ни для того, ни для другого у него нет. Крови вот только, судя по всему, потерял порядочно.

— Ничего, всё будет в порядке, — успокоил я.

— А… больно не будет? — робко поинтересовался здоровяк, с опаской следя за мной. — Я уколов до смерти боюсь.

— Ну, ты даёшь, — изумился я. — Тебе сколько лет?

— Тридцать.

— А звать как?

— Мишаня, — зачарованно глядя на скальпель, ответил он.

— Так вот, Мишаня, в тридцать лет уколов бояться стыдно. Понял?

— Ага, — прошептал он.

— Кричать не будешь?

— Буду, — расстроил он меня.

Вздохнув, я вколол ему обезболивающее и принялся обрабатывать рану. Через полчаса Мишаня украсился свежей повязкой, а по его лицу блуждала слабая улыбка.

— Ну что, больно было? — спросил я, укладывая инструменты.

— Нет, док, спасибо, — ответил он.

— Спи давай, — посоветовал я, и вышел, прикрыв за собой двери.

На кухне гулял сквознячок, без видимого успеха выдувая въедливый запах наркотика. Горенец, увидев меня, принялся разливать по кружкам горячий чай.

— Ну, уж от чая, Саша, не отказывайся, — сказал он.

Судя по абсолютно нормальным, но сильнее обычного блестевшим глазам, он успел что-то в них закапать.

— От чая не откажусь, — ответил я, присаживаясь за стол.

Я не считаю себя вправе осуждать Олега за его привычку расслабляться при помощи гашиша. Из меня плохой моралист. Да и не мне указывать, как снять напряжение человеку, частенько ходящему по лезвию ножа. Если уж на то пошло, алкоголь губит в нашей стране ничуть не меньше жизней, чем наркотики, только об этом предпочитают стыдливо умалчивать.