Книга Босс и (не)подчинённая, страница 58 – Мария Геррер

Влада протянула мне чашку с кофе, которую предусмотрительно захватила для меня. Я щедро налил в нее коньяк. Не спиться бы от душевных терзаний!

— Ты женщина мудрая, — произнес я. Это были не пустые слова.

— Спасибо, — довольно улыбнулась Влада. — Не поверите, всегда это подозревала.

— Это не дежурный комплимент, поверь. В этом я уже давно убедился. Хочу понять, чего же хотят женщины? Что я не так сделал?

— Помогу, чем смогу, — заверила меня Влада.

— Надеюсь, ты понимаешь, что все сказанное не должно выйти за пределы моего кабинета.

— Ну, разумеется, — кивнула Влада. — Я не болтлива.

— Знаю. Поэтому и доверяю тебе. Пожалуй, возьми кофе и себе. Разговор длинный получится.

Влада быстренько сгоняла за кофе и вернулась.

— Коньяк? — предложил я.

— Нет, спасибо, мне еще работать, — благоразумно отказалась она.

Можно подумать, мне не работать. Ну, дело хозяйское. Мое дело предложить, ее — отказаться.

— И на рабочем месте я не пью, Вы же знаете, — ее слова прозвучали как упрек мне.

А я пью. Хорошо, хоть не литрами. Отхлебнул кофе. Да, с коньяком я опять переборщил. Ладно, поможет расслабиться. А то от мыслей и сомнений голова трещит. Мне вообще иногда кажется, что я сам себя загнал в угол и не могу найти выхода. Отчаянное какое-то у меня положение. Не могу я без Лины. Хоть на стенку лезь от беспомощности. И это очень злит.

— Итак, мне нужен твой объективный взгляд, — начал я. — Именно женский взгляд. Понимаешь?

— Да, — кивнула Влада. — Я внимательно слушаю. И выскажу свое мнение. Только оно может сильно отличаться от Вашего. Будьте к этому готовы и не сердитесь.

Секретарша лукаво улыбнулась:

— Я всего лишь женщина.

— Итак, перед обедом я сделал Воронцовой предложение. Она отказала. Почему?

— Простите, Игорь Юрьевич, но, очевидно, Вы все-таки что-то не то сказали, — снисходительно произнесла Влада. — Или не так.

— Что тут можно «не то» сказать? А тем более «не так»? Купил Лине очень красивое кольцо. То, что предложил тебе в виде премии. Едва его не выкинул со злости.

— Я что-то такое и подумала. Что Воронцова Вам отказала. Но кольцо роскошное.

— Безумно дорогое. Но дело не в цене. Кольцо ей понравилось, но она его не взяла. Посмотрела и вернула. Даже не примерила. Без сожаления. Просто вернула и все. И сказала, что по залету замуж выходить не собирается. И как это понять?

— Что по залету она замуж не желает. Тут все ясно, — пожала полными плечами секретарша. — Что ж непонятного?

— Так как же она желает? Лина беременна. Залетела. Мы залетели, если угодно. По-другому уже не получится, при всем желании.

— Это чисто мужская логика. А что Вы ей сказали, когда предложение делали? — поинтересовалась Влада.

— Ну что в таких случаях говорят? «Будь моей женой», — сказал. Можно подумать, я каждый день такие вещи говорю!

— А что еще Вы Воронцовой сказали?

— Больше ничего. Что еще надо говорить? Тут все и без слов понятно.

Влада округлила свои выразительные коровьи глаза и посмотрела на меня, как на полного идиота.

— Много можно и нужно сказать. Вы Полине сказали, для начала, что любите ее?

— Так это же очевидно. Конечно, я ее люблю. Очень люблю. Раз предложение делаю.

— Вы удивительный человек, — вздохнула Влада. — Но Воронцовой нужны еще и слова. Хотя я давно поняла, что Вы от нее без ума. Это заметно. Думаю, не мне одной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что, неужели так заметно? — удивился я.

— Очень. Но любой женщине надо, чтобы ей говорили о том, как её любят. Без этого нам никак. Мы ушами любим, а вы глазами. Это же давно известно.

— Думаешь, Лина не приняла мое предложение только потому, что я не сказал, что люблю ее? Но она же все это и так видит. Ты это видишь, другие видят. А она нет?

— Может, и видит. Но сама себе не верит. Думает, что это самообман. У меня с Андреем было то же самое. Я боялась поверить, что он меня любит. Ведь я была Вашей… дневной любовницей. Уж простите за откровенность, это меня не сильно украшало. Пока он мне в любви не признался, я так и жила в своих метаниях. А ведь всего-то нужно поговорить с женщиной, признаться ей в своих чувствах, развеять ее сомнения.

— Как же у вас все сложно, — усмехнулся я.

— Уж как есть. Женщины существа тонкие, эмоциональные. Устроены мы так, тут ничего не попишешь.

— Но это не все. Только что хотел поговорить с Линой. Прояснить, так сказать, ситуацию. Она едва не заплакала. Будто я ее обидел, или даже оскорбил.

— Ну, этого я не знаю. Видимо, все-таки что-то еще сделали не то. Подумайте, вспомните.

— Да ничего я больше не делал и не говорил. Вообще ничего. Не успел.

— Тогда Вам придется с ней объясниться, без этого не обойтись. Попробовать разговорить ее. Возможно, даже прощения попросить.

— За что? — удивился я. — За то, что предложение сделал? Или за то, что она что-то себе придумала, а я не пойму, что именно? И как я догадаться должен, если она молчит? Не умею я мысли читать.

— Как говорят французы: «Если женщина неправа, попроси у нее прощения», — философски изрекла Влада и этим окончательно поставила меня в тупик.

— Ладно, думаю, я понял. Спасибо за разъяснения. Я тебе бесконечно благодарен.

— Не за что, — улыбнулась Влада. — Рада была помочь. Все у Вас с Воронцовой будет хорошо, я уверена. Только поговорите с ней по душам. И не тяните. Время играет не на Вас. Она может еще больше замкнуться. Потом сложно будет вернуть ее доверие. Но и спешить сильно тоже не надо.

— Это как — поторопитесь, но не спешите? Объясни, идиоту, — начал заводиться я. — Вас, женщин, точно не поймешь.

— Дайте ей пару дней подумать. Или чуть больше. А на следующей неделе повторите попытку. Если сразу на Воронцову давить начнете — можете оттолкнуть навязчивостью. Тут надо точно время рассчитать. У Полины натура тонкая, ранимая.