Онлайн книга «Ребёнок Злого Босса»
|
Дышать непривычно тяжело, потому что кажется, что все органы прилипли к позвоночнику, словно живота и нет вовсе. Волнение охватывает, превращая ритм ударов сердца в бешеные скачки. Кладу руку на живот и не ощущаю его. Его просто нет! Конечно же, там не чёрная дыра, вот только нет моего ребёнка. Я хочу подскочить, но тело ослаблено, голова идёт кругом, а во вторую руку натыканы какие-то капельницы… Мне хочется вытащить их, но руки не шевелятся толком. Был ведь ещё маленький срок! Совсем маленький! Как же так? Осознание долбит в голову молниеносно, заставляя меня окунуться в омут собственной беспомощности. И я кричу… Задыхаюсь бессилием. Щёки обжигают слёзы. Моя девочка… Моя малышка. Снова пытаюсь встать, оглядываюсь по сторонам и понимаю, что я одна в палате. Совсем одна. Тут даже окон нет. Ничего нет. Такое ощущение, словно меня закрыли в психиатрической лечебнице… Я снова кричу, до саднящей боли в горле, до хрипоты… Ничего не могу вспомнить. В голове появляются только обрывки, которым я даже значения придать не могу. Никак не выхожит связать их с какими-то определёнными событиями. Вспышка боли в животе… — Тужься! — Давай, девочка, ещё! — У неё сильное кровотечение, нужно срочно переводить в реанимацию. — Ребёнок не дышит! — Катя, прости, это всё из-за меня… Я идиот! Болезненные схватки снова и снова… Не понимаю, кому точно принадлежат все эти слова, но мне становится ещё страшнее. Прокручиваю всё снова, пытаясь вернуться к тому моменту, когда прозвучали губительные слова: «Ребёнок не дышит!»… И ничего не получается вспомнить. Я словно ёжик, заблудившийся в тумане. Ёжик, который мечется и ищет путеводную звезду, а её и след простыл. Снова кричу и пытаюсь встать. Ноги не слушаются, но я прикладываю силы, цепляюсь пальцами за простыню, словно она может помочь… — Пришла в себя?! Ты потерпи, милая, сейчас я позову доктора! — слышу голос со стороны двери, оборачиваюсь туда и гляжу на его обладательницу. Это женщина средних лет в белом халате. Врач? Медсестра? Да какая разница?! — Где мой ребёнок? Где? — хриплю я, не видя ничего от слёз, застилающих глаза. — Жив! Успокойся. Ладно? Сейчас доктора позову! — Жив… — повторяю её слова и захлёбываюсь слезами. — Жив! Я начинаю смеяться, как истеричка, но мне плевать… Не могу сдерживать поток смеха и слёз, смешавшихся воедино. Мой ребёнок жив! Моя детка рядом! Где-то здесь… Если только… Если только ЗБ не забрал… Меня снова охватывает паника, и я пытаюсь встать. Мне нужно выяснить всё. Вдруг он забрал нашу девочку, и теперь я никогда её не увижу? — Ну что же вы такая активная? — слышу женский голос с долей укоризны. Доктор проходит ближе, пододвигает стул к моей койке и садится на него. Смотрит на меня, чуть склонив голову набок, а я, видит Бог, готова сейчас сорваться и наброситься на неё, заставить рассказать всё. — Где мой ребёнок? — спрашиваю я. Горло царапают вибрации собственного голоса и отдаются саднящей болью, а женщина делает какую-то пометку у себя в журнале. — Вижу, что осмотреть себя вы не дадите пока. Ладно. Вы трое суток пролежали в реанимации. Трое… Суток… Господи! Как же это много! — С ребёнком всё относительно хорошо! Моё сердце сжимается от боли. Что значит относительно? Стискиваю зубы до противного скрежета и пытаюсь сдерживать эмоции. — Ваша дочь сейчас в отделении интенсивной терапии для недоношенных. Это не реанимация… Уже хорошо… Я почти выдыхаю спокойно, но ощущаю желание поскорее рвануть туда и увидеться с малышкой. Убедиться, что она на самом деле рядом, что ЗБ не забрал её… Что жива… Увидеть. Медсестра поправляет капельницы и вытаскивает одну иглу. — Пожалуйста?! — шепчу я. — Вы пойдёте к ней только после осмотра. Вы хоть понимаете, что до сих пор находитесь в реанимации? — хмурится доктор. — Ваша дочь героиня. Родилась два с половиной килограмма. Искусственная вентиляция лёгких потребовалась только в первые сутки. Сейчас дышит самостоятельно. С ней постоянно кто-то находится. Отец оплатил самую лучшую палату. Отец… От одного только этого слова в висках пульсирует дурное предчувствие, ощущение надвигающейся беды… ЗБ всё-таки крутится около неё?! Не хочет ли забрать, как только появится возможность?! Я понимаю, что стала параноиком с этим страхом того, что он отнимет дочку. И мне чертовски плохо от одной только мысли, что из-за моего накручивания нервов роды произошли преждевременно. И дочка могла… Жгучая боль нахлынывает волной цунами и начинает ломать всё тело, словно кто-то дробит кости ломом. Глаза щиплет от слёз. — Не плачьте только. Если всё более-менее пришло в норме, мы вас переведём в специальную палату. Увидитесь там и с мамой, и с братом, и с женихом! Они всё обивают пороги реанимации, да и у малышки сидят по очереди. Слёзы всё-таки текут по щекам. — С женихом?! — переспрашиваю я. — Вячеслав Юрьевич… Разве он не ваш жених? Я прикусываю губу и ничего не говорю. Смотрю в одну точку и начинаю отвечать на вопросы доктора, касательно моего самочувствия, потому что хочу как можно быстрее покинуть эту палату и оказаться рядом с моей девочкой… Осмотр тянется мучительно долго. Я не знаю, сколько времени проходит, но оно равняется целой вечности для меня. Тяжело вот так ждать, когда хочется побежать и найти своего ребёнка. Малышку, которой уже трое суток нет со мной. Мне важно убедиться, что они не врут, что моя девочка на самом деле жива! — Я ещё раз повторяю: в реанимацию нельзя! Мужчи-и-ина! — кричит медсестра. Я оборачиваюсь на крик и вижу ЗБ. Он стоит в дверном проёме палаты и глядит на меня. Прямо в глаза. И я несколько секунд не знаю, как реагировать… Мы смотрим друг на друга. Он сильно изменился со свадьбы Риты и Кости. Щёки немного впали, а на висках появилось так много седых волос, что они стали заметными, как серебряная паутина. Под глазами пролегли глубокие тени, а во внешних уголках глаз появились морщины. Они станут едва заметными, когда он отдохнёт, а пока так сильно бросаются в глаза… — Слава, — говорю я негромко, потому что сорвала голос, и теперь горло болит. — Прости! — качает он головой — Прости меня… Санитары, двое мужчин крупного телосложения, берут его под руки и тащат прочь, а мне так хочется пойти следом и спросить, за что он извиняется. Но я послушно жду, когда закончит капать лекарство. Врач пообещал, что сразу же отведёт меня к дочери. |