Книга Год и один день, страница 75 – Изабелль Брум

– Это?.. – Хоуп охнула, прочитав инициалы.

Софи кивнула.

– Я и не знала, что Меган его нашла.

– Надеюсь, ты не против?

Они обернулись и увидели Меган – длинные светлые волосы она убрала в высокий шиньон, а губы накрасила ярко-алым. Таким же алым было ее узкое платье в пол.

– Меган! – Хоуп шагнула ей навстречу, раскрыв объятия, а Софи улыбнулась.

– Конечно, я не против! – ответила она. – Наоборот, я польщена! И Робин тоже был бы польщен, ни капельки в этом не сомневаюсь.

Меган отстранилась от Хоуп, сжимая в руке подаренный букет. Теперь был ее черед улыбаться.

– Ты так здорово выглядишь! – повторила она наблюдение Хоуп.

– И ты! – Софи подмигнула. – Просто ого-го! Платье – шик!

– Ой, ты про это старье? – Меган засмеялась, покраснела и разгладила на бедрах свой облегающий наряд.

– А Олли придет? – не выдержала Хоуп.

Меган нахмурилась.

– Я его пригласила, но ответа так и не получила. Надеюсь, придет – наверняка захочет вас повидать. Я написала, что вы приедете.

Она старалась говорить непринужденно, однако Софи разглядела в ее глазах надежду и сама тайком скрестила за спиной пальцы.

Они немного поболтали, после чего Софи оставила Хоуп и Меган обсуждать беременность Аннетт, а сама подошла к барной стойке и взяла себе бокал газированной воды. Все стены были увешаны фотографиями Праги, а некоторые красовались на пьедесталах, в случайном порядке расставленных по просторному, полному воздуха залу. Приглядевшись, Софи обратила внимание, что на многих снимках есть повторяющийся персонаж.

– Она его любит! – вслух объявила Софи, остановившись перед портретом Олли формата A3: он стоял на берегу Влтавы с голубем на плече и улыбался. Лицо у него было довольное и беспечное, а в очках угадывалось отражение Карлова моста.

– Кто кого любит?

Софи обернулась и увидела рядом мужчину: высокого, намного выше ее, с темными лохматыми волосами и крупным носом. Он старательно делал серьезное лицо, однако в карих глазах горел озорной огонек.

– Меган любит Олли, – пояснила она, показывая на портрет. – Это Олли.

– Ах да. – Незнакомец сделал вид, что только сейчас заметил фото. – И правда! Мистер Моррис, как его называют в нашей школе.

– Вы учитель? – догадалась Софи.

– Каюсь, грешен.

Они улыбнулись друг другу, и Софи тут же почувствовала укол совести. Привычным движением она потянулась к теплому медальону, висевшему у нее на груди, и накрутила цепочку на палец.

– Откуда вы знаете Олли? – спросил незнакомец. Ему было невдомек, как сложно ей будет ответить на этот вопрос.

– Вот как раз в Праге и познакомились, – пробормотала она и сделала глоток воды.

Последовала пауза, и Софи заметила, как на лице незнакомца мелькнуло понимание.

– Вы Софи? – догадался он.

Она кивнула и вновь спряталась за бокалом.

Он помрачнел.

– Прошу прощения. Соболезную вашей утрате. Мы с Олли друзья. Надеюсь, вы не в обиде, что он мне про вас рассказал?

Она помотала головой.

– Нет, конечно! То, что он сделал… Это просто… Он чудесный.

Незнакомец вновь посмотрел на портрет.

– Похоже, вы не одна так думаете. Меня, кстати, зовут Адам. Адам Кларк.

Поскольку Софи не было нужды представляться, они пожали друг другу руки и перешли к следующей фотографии. Эта была сделана на Петршине: Олли, весь в снегу с ног до головы, бежал навстречу фотографу.

– Какое славное фото! – воскликнула Софи. Чем дольше она на него смотрела, тем больше ей казалось, что она прямо слышит смех Олли и визг Меган, а щеки пощипывает пражский мороз – таким живым и полным любви получился снимок. Портреты Олли висели на каждой стене, и вся выставка представляла собой одно огромное признание в любви.

– Олли сегодня придет? – спросила она Адама, который смотрел в бокал с вином и вертел его в руке.

– Не могу сказать, – признался он. – Когда мы последний раз это обсуждали, он не горел желанием… Но то было несколько дней назад. Может, он успел передумать.

– Надеюсь, – сказала она, делая шаг в сторону к следующему снимку. На нем Олли пытался увернуться от чайки, явно положившей глаз на его претцель. – Будет жаль, если он этого не увидит.

Они пошли дальше по залу, и в конце концов к ним присоединилась не на шутку взбудораженная Хоуп, которая, по всей видимости, твердо решила не нарушать клятву и регулярно совершала набеги на бесплатный бар. Кроме того, она совсем не стеснялась задавать вопросы Адаму, и к концу первого круга они обе узнали, что ему тридцать два года, он одинок, любит играть в теннис, а дома тайком слушает Селин Дион.

– Много путешествуете? – наконец отважилась спросить Софи.

Хоуп тем временем бурно восторгалась фотографией детей, бегающих за мыльными пузырями на Вацлавской площади.

Адам поморщился.

– Если честно, не так много, как хотелось бы. Но забавно, что вы спросили: летом я еду в Индию.

– Да? – заинтересовалась Софи. Она тоже в последнее время часто думала об Индии.

– Там работает одна благотворительная организация, которая помогает детям из бедных районов получать достойное образование. Им всегда нужны учителя, вот я и решил попробовать.

– Как здорово! – Софи просияла. – Правда!

Адам тут же покраснел и ненадолго потерял дар речи.

– Может, принести вам еще что-нибудь выпить? – наконец спросил он, быстро осушив свой бокал.

Она с трудом удержалась от смеха и вместо этого кивнула.

– Давайте, спасибо. Я не откажусь от белого вина.

Софи проводила его взглядом – он был на голову выше почти всех присутствующих в зале. Она чувствовала себя очень странно, беседуя с незнакомым мужчиной, однако никаких причин не делать этого у нее не было. Софи понимала, что ей еще очень далеко даже до мысли о первом свидании с кем-либо, но как же приятно знать: если она все же захочет сделать этот шаг, у нее уже есть достойный кандидат.

– О, ты успела познакомиться с Адамом?

То была Меган, слегка запыхавшаяся и уставшая. Ее алая помада давно перекочевала на губы и щеки прибывающих гостей.

Софи кивнула.

– Он славный.

– Да-да, очень! И кстати, он единственный из друзей Олли написал мне после возвращения из Праги и спросил, все ли у меня хорошо. Даже моя мать этого не сделала!

– А она здесь? – спросила Хоуп.

Меган показала на стройную даму богемного вида, которая весело обсуждала что-то со своим обворожительным спутником в дальнем конце зала.