Онлайн книга «Живой проект»
|
— Тогда, сходим погулять? — Не хочу. — А что ты хочешь? — Чтобы ты оставил меня в покое. Петр стремительно поднялся, но тут же выдохнул, словно спуская пар, и неторопливо подошел к стене, представляющей собой большое окно от пола и до потолка. Распахнув одну створку, он засунул руки в карманы шорт, вытянул шею и, прикрыв глаза, вдохнул сладкий аромат цветов, красочным ковром стелющихся вокруг террасы. — Кого бы ты больше хотела видеть на моем месте: Миху или Александра? — спросил он, не оборачиваясь. Ольга не отвечала. Повернув к ней голову, Петр грубо уточнил: — Кому бы ты дала? Ольга не отреагировала, и Петр вернул взгляд в сад. — Он никогда не спрашивал. — Я знаю. — А ты… мне как брат… я не могу с тобой спать. Иди, трахни какую-нибудь грузинку и… — Оля, заткнись, ради бога… — прошептал Петр, — ты как циркулярная пила. Стоит завести… Они снова молчали, глядя в одну сторону, но на разные вещи. — Нам же было хорошо вместе, — вспомнил Петр. — Неужели он — единственное, что нас связывало, придавало смысл всем поступкам и замыслам, неужели без него я для тебя ничего не значу? — С ним ты тоже для меня ничего не значишь. Петр обернулся, подошел к креслу Ольги и склонился над ней, разглядывая лицо. Он не верил тому, что видит и слышит. — Мы знакомы почти тридцать лет. Я твой единственный друг. Ты делилась со мной всем, чем не могла поделиться ни с ним, ни с родными. С какого именно момента я для тебя ничего не значу? Скрываясь от взгляда нависшего над ней мужчины, Ольга разглядывала свои ногти. В самый тяжелый период жизни Михаила Петр бросил его, чтобы быть с ней. Он кинул лучшего друга ради нее. Он поссорился и навсегда расстался с человеком, которого любил больше, чем себя, больше, чем ее, больше, чем кого бы то ни было на свете. И он прекрасно осознавал цену, которую собирается заплатить за товар… негодный порченый товар, не способный ни то, что на взаимность, но даже на благодарность. — Я не просила, — ответила Ольга на свои мысли. — Что ты не просила? — Ехать со мной. — Я поехал ради себя. — Ты предал его, ты кинул его! — И это тоже я сделал ради себя. — И ты хочешь, чтобы после этого я все еще считала тебя другом?! Петр выдохнул изумленную улыбку, распрямился и неестественно, напряженно засмеялся: — Так вот в чем дело?! Ты презираешься меня за это? За то, что я ушел от Михи, чтобы быть с тобой? — Ты ему нужен, а мне нет! — Твою мать, я же не фуфайка! Вы сдурели что ли? Оба! Кто я, что я, по-твоему? Живой проект, в чьи функции входит дружить и служить президенту LPI и любить его женщину для удовлетворения ее и его честолюбивых амбиций? Она молчала, теребя пальцы. — Ну, что же ты мучаешь и себя и меня? Нас уже нет в его жизни! — Уйди. — Я не уйду. — Я не хочу тебя видеть! — Оля, о чем ты думала, когда мы летели сюда? О чем ты думала, садясь со мной в самолет? Принимая мои ласки, о чем ты думала? Ты понимала, на что я пошел ради того, чтобы быть здесь и сейчас рядом с тобой? Ты все отчетливо понимала или была в плену своих вечных иллюзий о безопасном и влюбленном Петьке, верной собачонке апогея твоих детских мечтаний — Мишке Королеве? Ольга выдохнула усмешку и откинула голову. Их взгляды встретились. Петр увидел незнакомую хищную улыбку, острые зубки, беспощадно прикусившие кончик языка. В ее еще минуту назад пустых глазах вспыхнули чувства. Вряд ли он хотел увидеть в них именно эти унизительные искры, но хоть что-то… не пустые глазницы, что бессмысленно взирали на него все прошедшие дни. Наклонившись, он обхватил ладонью ее подбородок. — Что ты приняла? — Ты идиот? — Что ты приняла, Оля? — Петр присел на корточки, не отпуская ее лица. Женщина молчала, безразлично, скорее, для вида пытаясь отнять его ладонь от подбородка. — Ты бредишь… — Оля, я наркоман с пятнадцатилетним стажем. Уж в этом я разбираюсь. Ольга отвела взгляд: — Таблетки. — К-какие таблетки? Где ты их взяла?! — У тебя в кармане, в ветровке. Петр резко выдохнул и сжал ее лицо ладонями, чтобы скрыть в них дрожь. — Зачем?! — вскричал он. — Зачем ты вообще полезла по моим карманам? — Искала зажигалку. — Зачем тебе зажигалка?! Ольга молчала. Петр резко поднялся и тут же снова опустился перед ней на колени. — Сколько ты приняла? — Две… или три. — Боже, зачем?! — он беспомощно осмотрелся. — Ты вроде не ребенок, детка, что ты в рот всякую дрянь тянешь? Ольга громко засмеялась, откидывая от себя его руки и придвигаясь к лицу. — Ты дурак, Петя! Ты такой дурак!!! Петр непонимающе смотрел на любимую женщину, в его глазах застыл испуг и непонимание. — Ты же ходячий драг дилер! Я искала у тебя какую-нибудь наркоту… и я ее нашла. * * * Они решили назвать свое новое детище просто и незамысловато: «Порядок, процедуры и правила работы живых проектов». Основной объем будет перенесен из старого документа, имеющего в названии слово «эксплуатация». Ныне оно становилось неприемлемым, потому что эксплуатировать людей в обществе считалось неэтичным. С момента посадки в самолет поздним вечером они обсуждали свежие части нового «порядка», описывающие правила использования живых проектов в их новом статусе: людей и граждан. Благодаря приложению к докладу профессора Высоцкого от первого июня, работа заняла значительно меньше времени и усилий, чем могла бы занять без оного. Тем не менее, многое в старом документе требовало правок, а в его новых главах — детального описания. — Вы засыпаете, Юлия Владимировна, — вздохнул Михаил. — Я не представляю, как вы работаете, Миша, — покачала она головой. — Поспите тоже, завтра будет день… — И новые дела, — улыбнулся он. Они сидели в соседних креслах. Через ряд за их спинами спал Вася. Больше в салоне самолета никого не было. Перед Юлией Владимировной на переносном столике оранжевой проекцией лежала клавиатура. В метре впереди отображался проверяемый и изредка корректируемый ими документ. По ходу чтения и обсуждения она вносила правки и дополнения. Закрывая его, юрист снова зевнула и прикрыла рот ладошкой. — Как Маркиза? |