Онлайн книга «Живой проект»
|
— Я тоже ее не видел! Но именно на это дело сошлется «Русь», когда Крышаев будет оспаривать акции LPI после твоей смерти. — Я еще раз повторю… кстати, Ольга должна была ее уничтожить. — За эту услугу ты устроила им отпуск в моем же поместье? — Господи, но откуда ты все узнаешь? Это уму непостижимо! Да, за эту. Но судя по всему этого уже не требовалось? — Нет, не требовалось. Итак, по сути, они могут располагать только копией бумажной подшивки почти двадцатилетней давности? — Да, и в ней наверняка все данные разбиты как обычно в делах живых проектов, но по сути являются данными настоящего человека, твоими. — А чем они отличаются от данных живых проектов? — Да откуда же я знаю?! — Ну, тогда как я докажу? — Позвони… Степану Денисовичу хотя бы. — Мам, ты можешь сейчас спуститься в лабораторию? — Я не буду прятаться, Миша, даже не проси! — Ради меня. — Миша, ни ради тебя, ни ради кого бы то ни было, я не пожертвую своим достоинством. Если я не заслужила права чувствовать себя в безопасности в собственном доме и в семьдесят лет жить по собственным правилам, то зачем вообще дальше жить? — И это они меня называют несговорчивым… — пробубнил Михаил, — Иванов возвращает в офис Крышаева в качестве надсмотрщика. — Имеет право, — пожала плечом мать. — Я знаю… ладно, до связи. Будь осторожна, — Михаил отключился и тут же набрал Арктику, — Степан Денисович, простите за поздний звонок… — Здравствуй, Миша. — Если перед вами положат две подшивки личных дел с разбивкой по параметрам, как у нас обычно расписывают данные живых проектов, как вы отличите подшивку частного живого проекта от настоящего человека? — Место инкубационного периода. — Утроба. — Вот как… — Степан Денисович вывел картинку на стену своей гостиной. Теперь собеседники могли видеть друг друга. — Количество доноров, наличие синтетики, вмешательство инженеров. — Если у живого проекта два родителя, они готовы ждать естественный инкубационный период… — Если в материалы были внесены изменения — это живое проектирование, если нет, то естественное зачатие или искусственное оплодотворение. — Где искать информацию об этих изменениях? — Я уже сказал: наличие синтетики, любое вмешательство в материал. — Так, хорошо. Вы сможете все это повторить и доказать что перед вами дело человека, а не живого проекта? — Доказать? Кому? — Для начала — собранию акционеров, а потом, если понадобится выступить с опровержением — суду. — Наш основной акционер — «Русь». Ты хочешь, чтобы я что-то доказывал властям?! Я пока еще в своем уме. — Степан Денисович, вам же ничего не грозит. Вы выступите как специалист с авторитетным мнением. — Миша, во что ты пытаешься меня втянуть? Михаил коротко улыбнулся, отдавая дань праву собеседника оказаться трусом. — Ни во что такое, из-за чего вы могли бы поспешно согласиться быть запертым на Арктике-1 в течение срока контракта. Степан Денисович пожевал усы и кивнул: — Спокойной ночи, Миша. Надеюсь, ты решишь свои проблемы. Без меня. За окном было пасмурно и хмуро. Михаил сидел в кресле отца и взирал на мир исподлобья, с агрессией затравленного зверя, готового к последней схватке. В кабинете было пусто. За стенкой сидела Лена. Она думала о том, что шеф обязательно найдет выход из сложившейся ситуации. В нескольких километрах западнее в кабинете профессора Королева его вдова смотрела на корявые ветви вишни за окном и думала о жизни после смерти и любимом человеке, ждущем ее где-то там… на небесах. Еще западнее, в особняке Петра, так же глядя в окно на высокий забор, о смерти думала Ольга. О том, как жить дальше, думал Петр, готовя завтрак для себя и любимой женщины. О том, что все меняется к лучшему, глядя на лицо спящей рядом женщины, думал Александр. Она должна была уже выйти из дома, чтобы не опоздать на работу, но Александр не торопился ее будить. О том, что люди не меняются, думал Глеб Саныч, глядя в бинокль на людей, скидывающих мусор в овраг. О чем думал малой, кипятя воду для того, чтобы залить продовольственный паек для малоимущих, бывший хирург не знал. О том, как бы ни забыть отправить письмо Александру перед последней «процедурой», думал Федор Иванович, засыпая. Пять руководителей генетических проектов «Живого проекта», отказавших Михаилу в помощи, думали о спокойствии и безопасности. Ввиду последних событий, когда положение сына профессора Королева стало столь шатко, никто не хотел ссориться с властями, к которым в скором времени могут перейти бразды правления компанией. Николай Крышаев смотрел в спину женщины у окна и думал о том, что у всего есть своя цена. Впервые в жизни его посетили сомнения в том, что цена за грядущую власть — справедлива. — Ты опоздаешь на собрание, — предупредила Лариса Сергеевна, услышав мужа или почувствовав взгляд в спину. — Ты тоже должна там быть. — Что?! — Лариса Сергеевна поспешно обернулась. — Поехали со мной. Женщина всматривалась в лицо Николая и не верила в услышанное. — Слышишь?! Поехали со мной! Собирайся! — Нет, Коля… ты это заварил, ты и расхлебывай. — Но я не могу, Лара… я просто не могу! — Тогда найди специалиста с достаточным для твоих дружков авторитетом, который докажет, что та подшивка — липа. — Липа? — Да, Коля, липа. Оружие против друзей. Юра мог предусмотреть все, кроме моей измены… моего предательства… — Как ты узнала? — после паузы тихо спросил Николай. — Полчаса назад Стас намекнул моему сыну, что не позволит контрольному пакету попасть в его руки. Тебе нравится чувствовать себя ключевой фигурой? Впервые в жизни ты не на вторых ролях, Коленька. Чувствуешь восторг? Счастлив?! Николай удивленно усмехнулся и потянулся к часам — свадебному подарку новоиспеченной супруги. Сняв их, он подошел к столу и аккуратно положил аксессуар на столешницу: — И я все еще жив? Или ты планировала набрать код, когда я буду на шоссе? Лариса Сергеевна закрыла глаза и отвернулась к окну. — Что тебя удивляет? Ты же всегда знала, что если меня заставят выпить яд, я приму его только из твоих рук. — Если бы ваши смерти могли что-то изменить! Если бы на ваше место уже не стояла очередь таких же подонков, а мой сын мог жить и работать спокойно… это бы имело смысл. |