Книга Быть ближе к тебе, страница 32 – Елена Сотникова

Кто такая Кира? Подруга? Сестра Марины?

Хотя какая разница, если я обещала Егору, что никаких встреч?!

"Нет, у меня другие планы".

"Да брось! Заскочишь хоть на полчаса, тут все свои!"

"Не могу. Мне к врачу сегодня".

"На целый день? Мы собираемся в пять вечера! Какой врач? Юлька!"

Я будто наяву услышала ее веселый возмущенный тон.

Покачала невольно головой и накатала в ответ:

"Марин, у меня договор с Егором. Пока его нет — я из дома никуда".

"Чего-о-о?" — *пыхтящий от злости смайлик*

Ой! Кажется, это было лишним.

Рука зависла над экраном, пока я думала, как выкрутиться из дурацкой ситуации. Чую, Маришка сейчас напридумывает себе!

И, словно в доказательство моей догадки, тут же высветилось:

"Тебя там реально в заложницах держат? Я перезвоню, ты можешь говорить?"

Вот зачем я это написала, а?

Тьфу ты!

Ну блин!!!

Я шумно выдохнула, цедя воздух сквозь зубы. Злясь непонятно на кого. То ли на себя за глупость, то ли на чересчур заботливую подругу.

"Марин, у меня все в порядке, не придумывай! Я сама не хочу никуда идти. Все, точка! Звонить не обязательно".

С минуту стояла тишина, а после Маришка подозрительно спокойно спросила:

"Стрелецкий надолго уехал?"

"На неделю".

То, что он может вернуться раньше, уточнять не стала. Меня уже начинала раздражать ее привычка все преувеличивать во вселенских масштабах, поэтому в нашем с ней общении стоит взять паузу.

Наверное, я сама виновата в происходящем. Ведь если бы изначально не посвящала подругу в детали своего положения, не жаловалась и не просила о помощи, Марина сейчас не паниковала и не рисовала бы себе всякие ужасы относительно моего положения.

А так, как неравнодушный человек, она чувствует свою ответственность за меня и рвется в бой.

На несколько секунд в голову ворвалась мысль, что вроде ничего не поменялось, планы Стрелецких по-прежнему остаются мутными, но стоило Егору начать вести себя со мной по-человечески, как я уже доверяю ему больше, чем кому-либо.

Странно это.

Наверное.

Но интуиция молчит, а значит, я все делаю правильно.

Не дождавшись больше сообщений от подруги, я бросила телефон на кровать, схватила заколку, за которой сюда шла, и выпорхнула из спальни.

Вопреки своим сомнениям, я умяла практически весь завтрак. С аппетитом и большой благодарностью. Альбина Игоревна — как она представилась мне чуть позже — готовила бесподобно. Даже та же овсяная каша, что вызывала неприятие одним своим видом, на вкус мне показалась пищей богов.

— Ну вот, а говорила — не справишься! — забирая грязную посуду со стола, улыбнулась домработница. — Я троих детей родила! Четверых внуков помогаю растить. Поверь моему опыту.

Я удивленно вскинула взгляд, еще раз примерно пытаясь определить возраст женщины. По моим подсчетам, ей и сорок-то с натяжкой дашь. Какая из нее бабушка?

Но спрашивать прямо постеснялась. Да и зачем ей врать?

— Спасибо большое за завтрак, было нереально вкусно, — помогая убрать со стола, поблагодарила Альбину Игоревну.

— Не за что. Егор Валерьевич нечасто сюда приезжает и гостей практически не водит. Девушек так точно ни одной тут не видела, — подмигнула заговорщицки она.

— Я не девушка Егора, — смутилась, не зная, как реагировать на подобные откровения.

В принципе, ничего удивительного. Есть такой тип мужчин, которые не любят светить своим жилищем, предпочитая для случайных встреч номера в отелях. А вот тот факт, что домработница не знает, кто я на самом деле и кем прихожусь Егору, показался странным.

Судя по словам той же Маринки, после аварии из каждого утюга муссировались подробности. Кто, когда и с кем.

Почему и откуда.

А тут человек, работающий на их семью, и не в курсе? Или это профессиональная этика?

— Неважно, — отмахнулась женщина, — главное, что мои труды теперь не насмарку. Я ведь ежедневно готовлю. Свежее, как полагается. А в итоге все уходит в мусорку. Как иначе, если хозяин бывает тут пару раз в неделю, и то мимоходом? У меня каждый раз душа болит, когда вижу, столько продуктов зря переводится. И по-другому никак. В договоре все четко прописано.

Пару раз в неделю? Мне казалось, что он живет в этой квартире. Выходит, основной дом Егора не здесь.

Я попыталась помочь помыть посуду, но Альбина Игоревна напрочь отказалась, напомнив мне о том, что через полчаса я должна быть в клинике.

Переодевшись в сарафан и собрав волосы в тугой хвост, набрала номер водителя, который оставил Егор, и уже через десять минут я ехала в шикарной комфортабельной машине по направлению к больнице.

В салоне приятно пахло кожей, работал кондиционер, в окне мелькали фасады дорогих новостроек и коттеджей, а меня не покидало чувство, что вся эта роскошь и комфорт вокруг не более чем золотая клетка.

Кто-то всю жизнь мечтает об этом, стремясь всеми доступными способами к цели, а меня она душит.

На одном из перекрестков мелькнула знакомая фигура. Я даже не сразу поняла, кто это, как глаз зацепился за цветастое платье и короткую стрижку темных, с частой проседью волос.

— Мама! — вырвалось неосознанно. — Остановите, пожалуйста, машину! Здесь. Ненадолго, — всполошилась я.

Мама шла, немного ссутулившись, но ровной твердой походкой. В руках пакет с продуктами, среди которых видны были очертания стеклянной бутылки.

Сердце сжалось от тоски, от странной вины, словно это из-за меня, из-за моей ошибки маме теперь плохо.

Мне нужно снова попытаться с ней поговорить. Сейчас она явно трезвая, а значит, шанс на нормальный разговор гораздо выше.

Я должна узнать, что происходит и за что она меня так ненавидит.

— Вам плохо? Тошнит? — обеспокоился водитель, бросая на меня встревоженный взгляд в зеркало.

— Нет. Просто остановите машину на пару минут. Там моя мама. Я хочу с ней поговорить.

Он проследил за тем, куда я так пристально всматриваюсь. Нахмурился:

— Извините, но у меня строгие указания насчет вас от Егора Валерьевича. Никаких посторонних встреч без него.

— Но… — попыталась возмутиться.

— Особенно в отношении вашей родительницы! — отчеканил мужчина и, как доказательство, прибавил скорость. — Ради вашей же безопасности!

Всего один поворот, и торец незнакомого дома скрыл мамину фигуру из вида. Я скрипнула зубами от бессилия, глядя на мелькающие мимо рекламные вывески, магазины, автобусные остановки.