Книга Заметки о любви, страница 48 – Дженнифер Смит

– Да, но по кому ты скучаешь больше всех? – спрашивает Альфи. – Нам нужен рейтинг!

– Я одинаково сильно скучаю по всем вам, – от чистого сердца говорит Хьюго.

Поппи толкает Альфи локтем в бок, и ее косички раскачиваются из стороны в сторону, когда она придвигается ближе к камере.

– Другая Маргарет Кэмпбелл с тобой?

– Точно! Дай нам на нее посмотреть, – вытягивая шею, поддакивает Оскар.

– Она сейчас в другом вагоне, – стараясь говорить как обычно, отвечает Хьюго, но они слишком хорошо его знают, и их настроение тут же меняется.

– Почему? – осторожно спрашивает Айла. – Что-то случилось?

– Ничего. Все хорошо. Или будет хорошо.

Выражение лица Поппи вдруг становится совсем серьезным.

– Она тебе нравится, верно?

Хьюго сначала хочется рассмеяться или отшутиться, но он слишком устал, чтобы притворяться.

– Да, нравится.

– Так и знал! – встревает Альфи.

– Это может показаться странным, ну, из-за Маргарет, – продолжает Хьюго, по-прежнему обращаясь к Поппи, – но я сам не планировал ничего такого. Просто…

– Хьюго, – говорит Поппи, склонив голову набок, как делает всегда, когда размышляет о чем-то. – Если она тебе нравится, значит, она классная, я уверена.

Он вздыхает:

– Да, она классная. И она мне нравится.

– Ну вот и отлично, – отвечает сестра и сразу переходит к делу: – Что бы ты ни сделал, просто извинись.

Айла кивает:

– Но не мямли и не смущайся, как обычно. Говори прямо, в чем ты ошибся, и принеси ей свои чистосердечные извинения.

– И расскажи ей о своих чувствах, – вдруг говорит Оскар. Остальные в изумлении поворачиваются к нему, а он лишь ухмыляется. – Что я такого сказал? Как по мне, это важно – быть честным.

– А что, если не сработает? – дрогнувшим голосом спрашивает Хьюго.

– Обязательно сработает, – говорит Поппи, и, хотя она не может знать ничего наверняка, в ее голосе все равно столько уверенности, что он лишь кивает в ответ.

– Ну да. Спасибо.

– Держи нас в курсе, – говорит Айла, и остальные дружно кивают.

Все, кроме Альфи, который нарочито громко откашливается.

– Устроили тут сеанс групповой терапии! Вообще-то мы звонили сказать тебе, что завтра встречаемся с советом университета.

Хьюго хмурится.

– Зачем?

– Затем, чтобы сказать им, что один за всех и все за одного, – говорит Джордж, а когда Хьюго продолжает недоуменно смотреть на него, добавляет: – Если они не позволят тебе отложить поступление на год, то мы тоже не станем поступать.

– Что? – Хьюго ушам своим не верит. Перехватив покрепче телефон, он смотрит на Альфи, который, кажется, очень доволен собой. – Я ведь просил тебя никому не говорить!

– Я думал, ты знаешь, что я не умею держать язык за зубами, – пожав плечами, отвечает ему брат. – И вообще, это была идея Джорджа.

Джордж уныло улыбается.

– Послушай, если бы наша семья была тортом…

– Серьезно? – закатывая глаза, говорит Поппи.

– А можно в этой метафоре я буду сахаром? – спрашивает Альфи.

– Ну вот, я захотел торта, – говорит Оскар.

– Короче, – продолжает Джордж, – мне нравится, когда мы все вместе. Но еще я очень хочу, чтобы ты был счастлив. Сейчас ты счастлив. И мы решили помочь тебе.

Хьюго несколько раз моргает, борясь с непрошеными слезами.

– Это… – Он качает головой. – Это невероятно благородно с вашей стороны, но я не могу позволить вам пойти на это.

– Все нормально, – говорит Оскар. – Мы просто будем блефовать.

– Да, и если они скажут «нет», мы уступим, – поддерживает его Айла. – У нас все равно нет других вариантов, и мы все хотим учиться там. Но мы считаем, что если покажем им свое единение, то это может помочь.

Хьюго качает головой.

– А если они поймут, что вы блефуете?

– Уж как-нибудь разберемся, – отвечает Альфи. – Но попробовать стоит, верно?

Хьюго пытается представить себе, как они впятером врываются в кабинет ректора, выдвигают свои требования, спорят от его имени. Сейчас у каждого из них разное выражение лица: Поппи полна решимости, а Джордж явно хочет всех защитить; Айла озабочена, а Оскар заинтересован, что для него совсем не свойственно. Альфи, конечно, просто раздувается от гордости из-за того, что делает доброе дело. Хьюго всегда умел читать по их лицам лучше, чем кто-либо, и он знает, что каждый из них хочет проявить свою любовь к нему. Но еще он знает, что не может позволить им сделать это.

– Вы потрясающие, – искренне говорит он. По правде говоря, все это немного выбило его из колеи. – И вы очень много значите для меня. Но разбираться с этим не обязаны.

– Нам не трудно, – говорит Айла. – Честно.

Поппи кивает.

– Мы просто хотим, чтобы ты был счастлив.

– И я буду, – говорит Хьюго. – Я хочу вернуться домой. Даже очень. А путешествовать отправлюсь следующим летом. Или на каникулах. Все хорошо.

– Отстой! – говорит Альфи. – Ты же хочешь путешествовать сейчас. Я знаю. Так почему не позволить нам хотя бы попытаться?

– Нет, – более решительно возражает Хьюго. – Просто… Пожалуйста, ничего не предпринимайте. Я люблю вас и спасибо за то, что хотите помочь, но все и так хорошо.

Айла скептически смотрит на него.

– По-моему, ты сейчас установил рекорд по использованию слова «хорошо» в одном разговоре.

Связь начинает барахлить, и их лица застывают на экране. Потом, так же быстро, они оживают.

– Хьюго? – говорит Поппи. – По-моему, мы теряем тебя.

Он выдавливает из себя улыбку.

– Вы никогда меня не потеряете.

– Чувак, мне кажется, она имела в виду связь, – говорит Альфи, и Поппи с Джорджем тянутся, чтобы стукнуть его.

– Знаю, – отвечает Хьюго, и изображение на экране снова мигает. – Слушайте, мне пора. Между станциями связь так себе. Но еще раз спасибо вам. Правда. Вы лучше всех.

– Кто, я? – спрашивает Альфи.

Хьюго смеется.

– Все вы. Увидимся через пару дней.

– Не расстраивайся, Хьюго, – говорит Поппи, но он не успевает узнать, что именно она имела в виду – ситуацию с Мэй или возвращение домой, или учебу в универе. Связь пропадает окончательно.

На окне застыло пятнышко грязи, и Хьюго наблюдает, как оно движется то вверх, то вниз, пока они проезжают мимо полей, где пасутся лошади и крупный рогатый скот, овцы и козы. На перекрестке фермер высовывается из своего пикапа, чтобы посмотреть на проносящийся мимо поезд, а за ним колышутся на ветру полевые цветы.