Книга Эта ложь убьет тебя, страница 31 – Челси Питчер

– Гарри был сиротой, – прибавила она и взяла с тумбочки Джунипер книгу «Гарри Поттер и тайная комната». – О-о-о, это хорошая книга. Эй, угадай, что я сделала?

– Что? – спросила Джунипер, даже не пытаясь следить за ходом мыслей одноклассницы. Она смотрела, как Руби достала из кармана пачку фотографий. – Я нашла их у себя в подвале, – сказала Руби. – Я воображала, что это тайная комната, и покопалась в ящиках, и я нашла эти фотки моих прадедушки и прабабушки из Ирландии. Для проекта!

А, значит, в беспорядочных мыслях Руби была логика. Но от этого Джунипер не стало легче. На ее глаза навернулись слезы, и, к ее изумлению, Руби поднесла палец к ее ресницам и поймала слезу раньше, чем она успела упасть.

– Загадай желание.

– Что? – Джунипер так удивилась, что на секунду перестала грустить. – Это же не ресница.

– Слезы лучше! Вот почему они всегда действуют в сказках. Они, ну, вроде как чистые эмоции. Так говорит моя мама. – Руби улыбнулась, сморщив носик в веснушках. – Она говорит, что плакать – это выставлять на свет свои эмоции. Ты можешь увидеть все свои чувства, сверкающие в одной-единственной слезе, и если загадаешь желание, то вселенная услышит тебя, потому что она поймет, что у тебя настоящие чувства. Итак… дунь.

Джунипер дунула. Но слезы тяжелее ресниц, и как бы сильно она ни дула, слеза не шевельнулась. В конце концов Руби подбросила слезу в воздух с криком «загадывай!», и к этому моменту они обе так хохотали, что Джунипер забыла о своей печали. И когда Руби спросила: «Почему ты грустила?», она заставила себя ей ответить.

– У меня нет никаких фотографий моих прадедушек и прабабушек. Все они сгорели во время пожара.

– Как начался этот пожар?

– Гм… его устроили мои прабабушка и прадедушка, – начала Джунипер, и ее сердце сжалось от страха. Она прежде никому еще не рассказывала об этом. – Они родились на Кубе. Но там было небезопасно, поэтому они пустились в долгое и опасное приключение и оказались здесь.

– О! Счастливый конец, – сказала Руби так просто, словно жизнь – это волшебная сказка. Словно у всех детей есть в подвале тайная комната, и поиск убежища в этой стране не влечет никаких последствий.

– Это был счастливый конец, – согласилась Джунипер, уставившись на свои руки. – Но это было еще и опасно, потому что, если бы кто-то узнал, что они родились не здесь, их могли выдворить, поэтому…

– О! Они сожгли все снимки.

– Снимки их родных на Кубе, да. – У Джунипер вырвался длинный, медленный вздох. – Позже все изменилось. Люди решили, что им можно остаться здесь, потому что там, дома, все было плохо. Но к тому времени они уже уничтожили все снимки и… – у нее в горле встал комок, – я уже никогда их не верну. Мое семейное дерево будет невысоким, как какой-то обрубок, потому что я даже не могу посмотреть на своих родных на снимках, не то что встретить…

– Это неправда. – Руки Руби нашли ее руки, и было удивительно, как точно совпали их пальцы. Словно они были созданы для того, чтобы найти друг друга. – Когда мы вырастем, ты сможешь поехать со мной в Ирландию, а я смогу поехать с тобой в, гм…

– На Кубу.

– Правильно! И мы будем как Индиана Джонс, только мы будем искать людей, а потом ты сможешь встретить всю свою семью. Поедем туда вместе, хорошо?

Джунипер с трудом сглотнула, дыхание трепетало в ее грудной клетке. Это звучало чудесно. Это было похоже на волшебную сказку, и ей очень, очень хотелось в это верить. Ей хотелось поверить, что они вместе отправятся путешествовать по всему миру, и узнают историю семей друг друга, и всегда будут лучшими подругами.

И все это могло бы осуществиться. Они бы до сих пор были друг у друга, если бы не Паркер. Паркер вмешался, и Паркер похитил у нее Руби, а Руби даже не понимала, какой он отъявленный собственник. Какой агрессивный. Какой наглый.

Но Джунипер это поняла. И да, возможно, поэтому она и позвонила в полицию именно тогда. Возможно, она увидела, как Паркер схватил Руби за руку, и возможно, это было похоже на повторение истории, и возможно, она сорвалась. Может быть, она рыдала до поздней ночи, про себя считая дни, оставшиеся до того момента, когда Руби попадет в больницу (или произойдет что-то еще ужаснее), и может быть, она сделала то, что необходимо, чтобы спасти жизнь подруги.

Теперь она опять спасет Руби.

Джунипер потянулась к ней, несмотря на опасение, что ее снова отвергнут, и взяла Руби за руки.

– Я уведу тебя отсюда – сказала она. – Нам надо будет закричать, когда будем уходить, чтобы парни поспешили вернуться сюда. Они будут сторожить Гэвина, пока мы съездим за помощью.

– Но машины…

– Мы не сядем в машину. Мы добежим до соседнего дома и позвоним в полицию. Они быстро приедут сюда, это приличный район. – Она повела Руби к двери и отодвинула загораживающий ее стеклянный кофейный столик. – Что скажешь? Отправимся в наше последнее приключение?

Руби втянула воздух. В конце концов, после мучительно долгого колебания, она кивнула.

– Ты уверена, что он не придет за нами?

– Клянусь, – ответила Джунипер и припала ухом к двери. Она ничего не услышала. – Призрак Шейна Феррика не придет за нами.

– Я понимаю. Я просто… Все время невольно представляю себе, как его призрак проникает сквозь стены. Представляю себе его мать, скользящую к нам в белом кружевном платье…

Джунипер резко вскинула голову.

– Что ты сказала?

– Его мать, в платье…

– Оно было белым? Ты мне не говорила, что оно было белым.

– Какое это имеет значение? – Руби нахмурила брови, и на ее переносице появилась эта маленькая складка, как у тогдашней, восьмилетней Руби. Это было бы очень мило, если бы сердце Джунипер не пыталось забраться в горло.

– Там, наверху, была кукла, – начала она, потом умолкла. Сколько она должна рассказать? Им нужно выбраться отсюда. – На ней было белое кружевное платье. Она мне показалась знакомой, потому что у нее синие глаза, но волосы у нее светлые, и это опровергало мою теорию.

– Какую теорию? Ты хочешь сказать, что все время это знала?

– Я говорила себе, что это невозможно. У меня была паранойя, и в любом случае ты заперлась с Паркером, и я не могла выбежать за дверь. Не могла и не должна была, потому что волосы были белые, а у Брианны волосы черные.

– У Брианны? – Щека Руби побледнели, губы приоткрылись. Проклятье. Джунипер не следовало ничего говорить, пока они не выбрались из дома.

Она потянулась к ручке двери.

И, конечно, конечно же, Руби ее остановила.

– У нее был… парик, – сказала она и положила ладонь сверху на руку Джунипер. – Она надевала его на похороны.

– Неужели? Боже, я даже не помню. Тот день прошел, как в тумане.

– В черном тумане. Но волосы у нее были белые. Трудно было разглядеть, потому что на ней была вуаль, но в какой-то момент она зарыдала так сильно, что вуаль соскользнула. И волосы, и вуаль соскользнули, и мне показалось, что я вижу под ними кожу.