Книга Эта ложь убьет тебя, страница 67 – Челси Питчер

– И все-таки я участвовала в заговоре против тебя. Я позволила этому произойти.

– О, я когда-нибудь тебе за это отомщу. Через много лет, когда ты будешь выступать на Бродвее, я, может быть, буду ждать на стропилах с ведром крови в руках.

– Правда? Как в «Кэрри» ^[9]? – Руби свободной рукой показала на огонь. – Ты знаешь, как заканчивается этот фильм, да?

– Мы смотрели его вместе.

– Мы все смотрели вместе. – Руби нахмурилась, когда слезы полились по щекам Джунипер, падая на покрытую снегом землю. – Вот откуда я знаю, о чем ты думаешь. Если бы ты могла подойти ко мне близко, ты растопила бы мое ледяное сердце этими слезами.

– Это не «Снежная королева», – ответила Джунипер, и выдавить из себя эти слова оказалось тяжело. Это было больно, будто она говорила сквозь острые осколки в горле. Осколки льда? Нет. Но слова Руби попадали в ее сознание. Раскалывали ее реальность. Она знала, что слезы не смогут растопить ледяное сердце Руби, но начала искать то, чем можно было это сделать.

И она это нашла. Правда, это было так очевидно, что просто бросалось в глаза. Подмигивало ей. Обещало: что бы ни говорилось в той сказке, что-то всегда растопит плоть. Она повернулась к дому и сделала три больших шага, прежде чем Руби ее окликнула.

– Что ты делаешь?

– Разве это не очевидно? – спросила Джунипер, глядя на бассейн между ними. Руби не могла к ней подобраться, как и она не могла подобраться к Руби. – Я иду с тобой.

– Ты… что? – Лицо Руби сморщилось. – Нет, ты не можешь.

– Почему? Ты же идешь.

– Пожалуйста. – В голосе Руби звучало страдание. – Это не смешно.

– Нет, это не смешно. Это больно, правда? Смотреть, как твоя самая старая подруга исчезает? Даже сама возможность, промелькнувшая перед твоим мысленным взором… – Джунипер вздрогнула, ее глаза жег дым. – Мы обе потеряли так много, и все равно ты готова отнять себя у меня. Навсегда.

Еще один шаг, и она действительно ощутила жар. Реально почувствовала те части своего тела, которые могут сгореть и сплавиться в одно целое. Те части, которые могут вскипеть. Она сделала вдох, пытаясь набрать свежего воздуха, но вдохнула лишь дым. Потом она согнулась пополам, и ее понесло вперед, даже без ее усилий.

А Руби кричала.

– Пожалуйста! Ты не можешь так поступить со мной. Не можешь заставить меня опять на это смотреть.

Джунипер остановилась, языки пламени потрескивали у ее волос, обжигали края ее одежды.

– Это будет не то же самое, если ты меня не любишь. Ты не почувствуешь то же самое.

– Я… – Еще один всхлип, быстро подавленный. Снова слетела маска, быстро подхваченная на лету. Так думала Джунипер, пока не услышала голос Руби, искаженный рыданиями. – Однажды ночью я села в машину отца. Через много месяцев после его исчезновения я подъехала к твоему дому и смотрела в твое окно. Но не могла собраться с духом и постучать в стекло. Не могла осмелиться забраться в дом, когда ты все время была права. Ты была права насчет него, и ты была права насчет Паркера. Но ты ошибалась насчет Шейна. – Она умолкла, задыхаясь от рыданий, как Джунипер задыхалась от дыма. – Мы ошибались насчет него, Джунипер, и его нет. Он мертв.

Потом послышался тихий звук. Джунипер обернулась и успела увидеть, как колени Руби ударились о камни, и на мгновение сердце ее сделало скачок. Оно ожило в самый последний момент. Наполнилось этой проклятой, глупой надеждой. Но дрожащая рука Руби по-прежнему держала револьвер.

– Я не могу без него. Не могу снова стать одинокой.

– Ты не одинока. Разве ты этого не понимаешь? Ты обещала помочь мне найти семью и никогда даже не понимала… что моя семья – это ты. Ты – моя душа, Руби Валентайн, и я никогда тебя не брошу.

Джунипер вошла в стену дыма. Языки пламени тянулись к ней, пытались схватить, и она все чувствовала. Ее кожа раскрывалась. Ее легкие сжимались, будто в них вонзались осколки стекла. Она едва расслышала звук выстрела за ревом огня.

Она резко обернулась.

Когда она увидела свою подругу, лежащую на камнях, ее сердце раскололось, а в голове смешались самые противоречивые мысли. Руби лежала на камнях, сжимая голову руками, и все же… крови не было видно. Джунипер мчалась через патио, как летящая по небу звезда, как душа, так слившаяся с другой душой, что они могли бы отыскать друг друга даже в самую темную из ночей.

Она упала на колени, изо всех сил прижала Руби к груди. Руби была теплая. Теплее, чем была бы, если бы жизнь покидала ее. Взгляд Джунипер метался в поисках пули. И только когда она опустила глаза и увидела обломки фарфоровой маски, она поняла, что сделала Руби.

Мир горел. Языки пламени лизали тьму, поднимаясь в небо цвета индиго. Внутри огромного, сверкающего огненного ада стоял дом, с него облезала краска, и люстры дребезжали на потолках.

Внутри дома было чудовище.

Нет, дикий зверь.

«Нет, мальчик», – думала Руби, пока Джунипер уводила ее прочь от пожара в сад из подстриженных в виде животных растений. Они вместе шли по длинной, извилистой дорожке к воротам. Ворота распахнулись. Затем перед ними открылась дорога, и по ней к ним бежал мальчик, с вытянутыми руками и развевающимися темными волосами.

Он бросился к Джунипер и закружил ее, как в идеальной волшебной сказке. Они оба смеялись сквозь слезы. Да, думала Руби, глядя, как они кружатся, они – это смех, и любовь, и свет.

А она – это тьма.

Она – это мстительная богиня в стране пирамид и песка; и тут, к счастью, подул ветер.

Он налетел на нее, и она заплясала, пусть всего лишь в течение пары секунд. Она плясала вместе с ним. Она чувствовала, как руки Шейна берут ее за руки, чувствовала, как его глаза находят ее глаза в темноте. Маска Руби упала, наконец, и она отпустила все иллюзии.

Отпустила куклу. И богиню тоже. Тогда она стала самой собой. Девочкой со светло-голубыми глазами и веснушками на носу. С длинным, неровным шрамом на сердце и пропастью, отделяющей ее от счастья. От него. Теперь, пока он кружил ее, она чувствовала, как его руки выскальзывают из ее пальцев, как его душа отделяется от ее души.

– Прощай, – прошептала Руби, глядя, как дым уплывает в небо. Она понимала, что это не он, понимала, что его душа унеслась в прошлом году, но тогда она не могла произнести этого слова. Она не могла придумать этого слова, и очень долго ей это было не нужно. Ей было необходимо составить план вечеринки, с эксклюзивным списком гостей.

Поймать убийцу.

Чиркнуть спичкой.

Теперь весь мир горел, и Паркер Эддисон превращался в песчинку. Ветер шелестел вокруг нее, запутывался в ее волосах. Год назад Шейн запустил пальцы в ее волосы и сказал: «Мы перестанем бояться. Вместе».