Книга Отчаянный холостяк, страница 35 – Сабрина Джеффрис

– Куда, сэр? – спросил кучер.

– Вокруг парка. – Фицджеральд приподнял одну черную бровь, глядя на Джошуа. – Прокатитесь со мною, майор, чтобы мы могли обсудить мое предложение в деталях? – Джошуа колебался. Видя это, Фицджеральд добавил: – Вы же можете меня просто выслушать? Это вас ни к чему не обязывает.

– Полагаю, что да, – ответил Джошуа.

Когда они устроились в карете, Фицджеральд снова заговорил:

– Во-первых, позвольте мне извиниться за те оскорбления, которые вам нанес мой начальник. После фиаско при Ла-Корунье ^[16], с ним вообще трудно разговаривать. Но это не должно было повлиять на его поведение.

– Не нужно извиняться. Я привык к оскорблениям, – сказал Джошуа.

– Правда? Не думаю, судя по вашей реакции. Как часто вы выходите из себя? Я имею в виду так впечатляюще, чтобы ломать трости?

– Это случилось в первый раз. – Джошуа скрестил руки на груди. – Но один раз я разбил кувшин о голову человека, потому что он назвал меня лошадкой на палке в услужении у Эрмитэджей после того, как я сообщил о его сыне-браконьере управляющему поместьем Эрмитэджей.

Фицджеральд внимательно смотрел на него и слушал, потом спросил:

– А что там было с типом, который бил собаку? А с тем, который вырвал у вас трость, в результате чего вы упали? Судя по тому, что я слышал, дело там закончилось не только одним разбитым кувшином.

Черт побери, они тщательно его проверяли и все узнали про его вспышки гнева. Джошуа не понимал, зачем Фицджеральд сейчас об этом говорит.

– Да, я с ними разобрался. Я считаю, что любой человек, который бьет собаку, заслуживает того, чтобы ему сломали нос. Но тот тип, который выбил у меня трость, сам сломал себе запястье. Я упал на него, и он тоже рухнул на землю, а падая, подставил руку. Полагаю, что в обоих случаях меня нельзя привлечь к ответственности.

– Может, вы и правы. Но если вы согласитесь работать на меня, мне совсем не нужно, чтобы вы выходили из себя и устраивали побоища в припадке ярости по какой-либо причине. Так что мне нужно знать, способны ли вы контролировать свою злость, по крайней мере, лучше, чем у вас это получалось в прошлом.

Да уж, приложил так приложил.

– По правде говоря, я не уверен.

Иногда приступы бывали такими сильными, что ему требовалось куда-то уйти, побыть одному, почитать книгу… врезать кулаком по стене. Ярость поднималась откуда-то из глубины, и ему казалось, что он сейчас задохнется, но если Джошуа был один, то справлялся с приступом.

– По крайней мере, вы честно в этом признаетесь, – Фицджеральд сплел пальцы и на мгновение задумался. – Я тоже буду честен с вами. Я знаю, почему вы находитесь в Лондоне и кто вас нанял.

– Как, черт побери…

– Мы дружим с герцогом Торнстоком. Вчера мы встретились в «Бруксе» ^[17], и Торн рассказал мне про Лайонела Мэлета и про то, что вы ему нужны, чтобы этот тип не приближался к леди Гвин.

Проклятье. Если бы герцог сегодня утром сказал, что знаком с заместителем министра, Джошуа попросил бы брата Гвин представить его Фицджеральду.

– А должность, которую вы хотите мне предложить, как-то связана с Мэлетом?

– Я ищу человека для того, чтобы за ним следить.

Это застало Джошуа врасплох.

– Вы думаете, что Мэлет совершил и другие преступления, а не только пытался похитить леди Гвин?

– Возможно. Ему очень нужны деньги. Именно поэтому он пытается похитить наследницу, чтобы потом на ней жениться. А чтобы еще подстраховаться, он может продавать информацию французам.

– Да будь я проклят! – Джошуа был по-настоящему поражен. – Какую именно информацию?

– Если честно, мы не уверены. Мы заподозрили его, когда он стал задавать вопросы о наших войсках на Пиренейском полуострове. И, вероятно, он уже узнал немало, потому что он расспрашивает солдат, которые видят в нем боевого товарища, а не отправленного с позором в отставку предателя.

– Предполагаю, что новость о том, что его с позором выгнали из армии, еще не дошла до солдат в Лондоне.

– Нет. И это – единственная причина, позволяющая ему осуществить свои планы. Мы опасаемся, что он пытается получить копию меморандума генерал-лейтенанта Уэлсли ^[18], который тот направил Каслри. В нем Уэлсли предлагает использовать португальцев при ведении кампании против Франции. Уэлсли прямо сейчас находится на пути в Португалию, но какой город он выберет в качестве главной базы войск и его дальнейшие планы хранятся в тайне. Если кто-то доберется до этого меморандума…

– Французы смогут атаковать Уэлсли и его солдат даже до того, как он сойдет на берег. Или сразу же после того, как он ступит на твердую землю.

– Да, мы опасаемся как раз этого.

Джошуа по-новому взглянул на Фицджеральда. Он был умным и проницательным, и явно именно этот человек являлся серым кардиналом, который выполнял всю сложную работу, пока Каслри пожимал руки и представлял Парламенту предложения Фицджеральда.

– И вот тут в дело вступаете вы, – продолжал Фицджеральд. – Мы хотим, чтобы вы выяснили, с кем встречается Мэлет и что именно он пытается продать.

– Почему я?

– Причин две. Во-первых, вы все еще хотите служить своей стране, несмотря на полученные ранения. Такое встречается редко и, несмотря на то, что думает Каслри, достойно похвалы.

– А вторая причина? – спросил Джошуа.

– Вы все еще остаетесь морским офицером, и, как мне сказали, у вас имеется опыт разведывательной деятельности. Значит, у вас есть навыки слежки, и вы сможете проследить за Мэлетом так, чтобы он вас не заметил.

– Но только если я не буду «выходить из себя и устраивать побоища в припадке ярости».

– Вы все правильно поняли, – улыбнулся Фицджеральд.

Джошуа почесал подбородок и задумался над предложением заместителя министра.