Книга Уроки куртизанки, страница 52 – Барбара Картленд

Корнелия не сомневалась лишь в одном — любовь к Лили Веллингтон больше не занимала его сердце. Тетушка Лили просто засыпала ее письмами, вероятно, в надежде, что племянница передаст их содержание своему супругу.

Когда она читала эти послания вслух, на лице герцога выражалось полное безразличие, и часто ей казалось, что его мысли где-то далеко и он даже и не пытается внимать новостям об их общих друзьях и развлечениях в Шотландии.

В Котильоне, как и в большинстве замков и ферм, в сезон теперь гостили охотники на куропаток, в изобилии водившихся на вересковых пустошах.

— Вы собираетесь в Шотландию? — бесхитростно спросила Корнелия, когда читала длинное послание от тети Лили про превосходные охотничьи трофеи и ее уверения в том, что герцога были бы рады видеть в числе удачливых охотников.

— Нет, не в этом году. Я рассчитывал вернуться в Котильон к началу сезона охоты на фазанов, когда король собирался посетить Котильон.

Герцог произнес эти слова, отвернувшись к окну. Корнелия почувствовала, как ее сердце упало. Значит, он все распланировал заранее, подумала она. Он был готов вернуться в привычный ему мир, несмотря на страстные уверения в любви, невзирая на все то, в чем он клялся, что Дезире значила для него.

Корнелия почувствовала себя несчастной и обманутой. Это еще не любовь, решила она, и оттого, что чувства ее были задеты, она оставалась весь вечер холодной и равнодушной ко всем ухаживаниям герцога. Она нашла для себя удовольствие в разрушении его планов и даже сделала затруднительными встречи с Дезире.

— Пойдем вечером в Оперу, — как-то предложила она герцогу, зная, что он только и ждет часа свидания с Дезире.

— Сомневаюсь, что сможем достать места в такой поздний час, — возразил герцог.

— Я пошлю Виолетту вниз спросить портье, не может ли он достать ложу, — сказала Корнелия, и Виолетта убежала прежде, чем герцог смог изобрести подходящую отговорку.

Ложа нашлась, и Корнелия заставила своего мужа просидеть три часа на «Кармен»и затем отправиться с ней ужинать в очень скучное и респектабельное место.

Как только супруги вернулись в «Ритц», Виолетта была немедленно послана к Рене с запиской:

«Я продержу его около себя так долго, как только смогу, — писала Корнелия. — Но если он все-таки вырвется, то скажите ему, что Дезире ушла ужинать с другим и вы даже не представляете, куда они ушли».

Следующим вечером Корнелия была готова встретиться с герцогом с холодностью женщины, которая думает, что ею пренебрегли.

В течение всего дня в апартаменты Рене прибывали цветы и было доставлено письмо, полное таких искренних извинений и пылких уверений в любви, что у Корнелии перехватило дыхание, когда она читала письмо. Она прижала его к своему сердцу.

— Он любит меня! — сказала она себе. — Но любовью избалованного ребенка, который получает все, что только пожелает. Он бессердечный и испорченный.

Все же она поцеловала письмо, и, хотя и знала, что лучше было бы разорвать его, она не смогла себя заставить сделать это.

Этой ночью Корнелия надела новое платье из зеленого шелка, которое подчеркивало зелень ее глаз и делало похожей на водяную нимфу, дикую и очаровательную, но такую изысканную, какой может быть только парижанка. Рене одолжила девушке свое колье из изумрудов и изумрудные серьги. Чтобы раздосадовать герцога, Корнелия надела на третий палец своей левой руки большое бриллиантовое кольцо.

Герцог заметил его тут же, как только Корнелия вошла в салон.

— Почему ты надела это кольцо? — ревниво спросил он. — Кто тебе подарил его?

— Вопросы! Всегда вопросы! — воскликнула Корнелия. — Вы даже не успели сказать мне «добрый вечер».

— Это его кольцо? — требовательно спросил герцог.

— Чье?

— Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду, — произнес герцог резко. — Как ты можешь играть со мной подобным образом? Тебе известно, что я схожу с ума, когда думаю о другом мужчине, от которого ты принимаешь драгоценности, отказываясь принимать их от меня, и который имеет право любить тебя. Иногда мне кажется, что я способен убить тебя, чтобы ты не принадлежала никому!

— И это сделает вас счастливым?

— Может, ты думаешь, что меня делает счастливым то, что я представляю тебя в чьих-то объятиях? — яростно вопросил герцог.

— Тогда зачем же вы это представляете? — холодно поинтересовалась Корнелия.

— С кем ты провела прошлую ночь?

— Это мое дело. Я полагаю, вы знаете, как невежливо отказываться от приглашения на ужин в последний момент. До того как я получила вашу записку из «Ритца»о том, что вы не придете, у меня не было и быть не могло иных планов, кроме как провести вечер с вами наедине.

— Я знаю, — простонал герцог. — Но я ничего не мог поделать. Мне пришлось пойти в Оперу — клянусь, я не мог этого избежать. Для меня было чертовски мучительно сидеть там, сознавая, что мы могли бы провести время вместе.

Корнелия передернула плечами, имитируя привычный жест Рене.

— Са ne fait nen — не имеет значения, — сказала она. — Кое-кто приехал неожиданно, так что я провела просто… замечательный вечер.

Она проговорила это бархатным голоском, словно вспоминая о чем-то интимном. Но, бросив взгляд на лицо герцога, поняла, что зашла слишком далеко. Герцог взял Корнелию за плечи и резко развернул лицом к себе.

— Если этот мужчина, кто бы он ни был, поцеловал тебя, — произнес он, — я убью его!

Корнелия застыла от его прикосновения. Их глаза встретились, и она успела прочесть во взгляде герцога неудержимую ярость, прежде чем, издав звук, похожий на стон, он прильнул к ее губам сначала грубым, а затем томительным, страстным поцелуем. Пламенная дрожь охватила их обоих, затмевая все, кроме желания друг друга.

Яростная властность его губ пробудила в Корнелии все переполнявшие ее чувства. Корнелия затрепетала в восторге, который не испытывала никогда ранее, она ощутила, как пол головокружительно уходит у нее из-под ног, и, собрав все свои силы, с тихим вскриком вырвалась из объятий герцога и выбежала за дверь.

В своей спальне Корнелия села, прижав руки к горящему лицу, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце и усмирить разбушевавшиеся чувства. Она взглянула на себя в зеркало: приоткрытые губы, трепещущие ноздри, опущенные томные веки, глаза, пылающие страстью. Корнелия спрятала в ладонях лицо. Сколько еще она сможет сопротивляться герцогу?

Через несколько минут в дверях появился лакей Рене с запиской на серебряном подносе.

«Ради бога, прости меня, — прочла Корнелия, — я потерял голову, иначе никогда не нарушил бы свою клятву не целовать тебя без твоего на то согласия.

Если я расстроил и обидел тебя, я молю тебя о прощении. Пожалуйста, возвращайся и давай поужинаем вместе. Если ты откажешь мне сейчас, боюсь, я сойду с ума. Я так долго был без тебя, что более не вынесу этого».