Онлайн книга «Схватка»
Он взял что-то из-за корпуса часов — мелькнул золотистый ободок, и, приподняв первый дурацкий указ, ударил по нему с силой. Я понял, что в руках председателя Коронного совета — та самая печать, что визирует указы. И он визировал все до одного мои дурацкие указы. Все до одного! — Вот ваши указы, Торнхелл… Каждый из них будет обязательно подшит в Законный свод, и оглашен на площадях Норатора, дабы все могли познать истинную мудрость пятого архканцлера Санкструма! На это я и рассчитывал. Аджи решил не просто растоптать меня, но и унизить — унизить посмертно, превратив в пугало, в дурачка, в болвана. И попал в ловушку. Я сделал несколько шагов к трибуне и протянул дрожащую руку к визированным указам: — Позволите? Таренкс Аджи улыбнулся: — Разумеется! — Все эти указы теперь — обязаны для исполнения? — спросил я громко. Аджи ответил не менее громко, мимо воли принимая мой тон: — Зачем вы спрашиваете, Торнхелл? На каждом — виза совета, проставленная моей рукой. Все эти указы до одного — отныне правомочны! И мы озаботимся, чтобы весть о каждом из них дошла до всех окраин Санкструма! Я быстро перебрал стопку, выудил нужный мне указ, прочие с улыбкой положил на место. Снова прошел к пюпитру. — Капитан Бришер, вы все слышали? Огненная борода капитана наемников погасла. Он взирал на меня с глубочайшим сочувствием. Ничто не могло мне помочь. Я был обречен. — Слышал, ваше сиятельство. — Вы видите печать Коронного совета? — Да! Вижу печатку Совета! — Указ — правомочен? — Целиком правомочен, ваше сиятельство. Да, сиятельство! Я вижу визу! — И если Коронный совет будет оспаривать указ — который только что завизировал, что вы скажете? — Что я скажу… что же я скажу? — Что это чертовская глупость, и только что завизированный указ отменен быть не может! — Да, вот так и скажу, да! — И если сам совет попытается воспрепятствовать исполнению указа, который только что принял, что сделаете вы? — Это… глупость… преступление! — Вот именно: глупость, преступление! — И вы должны этому помешать! — Именно так и сделаю! — Капитан продемонстрировал Коронному совету внушительный кулак. — Если кто-то попытается… — Тогда читайте указ целиком! Бришер крякнул, развел руками. Взял бумагу. — Читайте вслух! Читал Бришер, к счастью, бегло: — «Запрещается селянам поедать рыбу на берегах Оргумина…» Вот же ерунда какая… А что это? А зачем это? Эмп… абсурд! — Читайте весь указ! Аджи привстал, тело его напряглось. Звериное чутье его подсказало: что-то готовится. — «Нельзя есть рыбу кефаль жареную, вареную, пареную, а так же любым иным способом приготовленную…» Ох, Ашар, какая ерунда! «Нельзя поедать рыбу сельдь вареную, пареную, жареную, а так же любым иным способом приготовленную…» Ох, сохрани мой рассудок в здравости Ашар! «Нельзя поедать рыбу горка, если ее вынесет на берег…» Тьфу, тьфу, это ведь тот скелет, что я видел на площади старой припортовой? Невкусный! Я зыркнул на песочные часы. Времени оставалось максимум полчаса. — Именно он. Читайте еще! Все читайте! Он прочитал. Он перечислил десять видов рыб. Осталось еще двадцать видов — мелочная аргументация, въедливая, бюрократическая. А между сортами… — «Нельзя поедать рыбу карася-зубарика вареного, пареного, жареного, а так же любым иным способом приготовленного… Сим указом Коронный совет отстраняет себя от власти и распускается на два месяца сразу после проставления печати Совета под этим указом и отдает печать Совета в ведение архканцлера. А так же Коронный совет, проставив печать под этим указом, в виду скоропостижной смерти императора, отдает в полное и безраздельное распоряжение архканцлера Торнхелла Большую имперскую печать, каковой печатью Торнхелл может распоряжаться по своему усмотрению единолично до тех пор, пока не будет избран новый император… И всякое препятствие деятельности архканцлера карается смертью. Нельзя поедать рыбу ставриду…» Ох… Именно ох. Зал вскипел. Таренкс Аджи стал похож на бешеный огурец, плюющийся семенами слов, и слова эти были сплошь ругательствами. — Все правомочно, капитан? — спросил я. Бришер пошевелил губами. — Все правомочно? — спросил громче, ибо Аджи слишком разошелся. — Болван! Крейн тупой! — орал он, прибавляя к моему титулу увесистые площадные эпитеты. — Вы не смеете распускать совет! Древнее уложение запрещает! Я развел руками в недоумении: — Разве я сделал что-либо против уложений? Вы сами себя распустили! Все правомочно, капитан? Бришер кивнул: — Правомочно, господин архканцлер. Указ — вот, печать — вот… Как же не правомочно? Я дам в рыло… кхм… докажу неправоту всякого, кто скажет, что указ — неправомочен! Я кивнул, сказал зычно, выпрямившись и глядя на трибуны: — С этого момента и на два месяца — Коронный совет сам себя распустил, и слова его вне закона. Зашумело, заволновалось дворянское море. Скрестились на мне недоуменные, озлобленные взгляды. Эти дяди могли обмануть кого угодно, и внезапно сами оказались обмануты. С трибун Умеренных понеслись в адрес Таренкса Аджи проклятия — как же, купился, дал себя обмануть, спустил Коронный совет в канализацию. Я осторожно забрал указ, сложил, спрятал за пазуху. Взгляды послов Сакрана и Армада мне не понравились. Это были нехорошие взгляды очень умных, очень опасных людей. — Свет Ашара! — вдруг вскричал Аджи. Он не утерпел, перемахнул трибуну и ринулся ко мне, подписав себе смертный приговор согласно указу, который только что завизировал. Я выхватил кастет и ударил местного Кромвеля в скулу. Придержал его за руку, и вырвал из нее печать Коронного совета. Затем приложился к челюсти Аджи снова, от души, так, что он отлетел к трибунам. По рядам прокатилось шевеление. Шум усилился многократно. Почти все члены Коронного совета вскочили. — Назад! Бришер, отходим! Капитан заслонил меня телом, отдал краткие команды. Алые по сторонам обнажили оружие. Я деловито спрятал печать в карман. Без нее никто не сможет восстановить полномочия Коронного совета. — Болван! Крейн тупой! — орал с пола Аджи, плюясь зубами. — Это тебе не поможет. Двадцать минут! У тебя ровно двадцать минут полномочий! А потом… ты станешь простым человеком, и я позабочусь… Тик-так, шшшух-шух… Действительно, двадцать минут. Мы успеем. Я подбежал к трибуне и схватил песочные часы. |