Книга Последняя игра чернокнижника, страница 30 – Тальяна Орлова

— Не помню точно, лет в семь.

— Только в семь? — он явно был разочарован, а его разочарование обычно вызывает плохие последствия. — Почему так поздно? Ведь в твоем мире, как я понял, все грамотны, а книги доступны каждому?

Я развела руками, посчитав вопрос риторическим. Нормально, ничего не поздно. Как научили, так и научилась. Только лет с десяти я начала получать от этого удовольствие — тогда зачитывалась романами. Для меня это был побег от реальности, а не бесконтрольная жажда знаний, как бывает у некоторых. Да, читала я много, но никогда не бывала ботаничкой с извечной книгой в руках. Потому и смысла в его вопросах не видела. Как и он не видел — в моих ответах. Это было очевидно.

— Продолжай, Катя, что было дальше?

Заинтересовала его только Тамарка с ее сказками в тюремной камере. Он сделал почти тот же вывод, что и айх Ноттен:

— Вот тут признаки белой магии налицо, если от ее россказней всем действительно становилось легче. Даже у Тамарки они есть, а что у тебя? Ни единого признака, который можно было бы хоть за уши притянуть!

— Пожалуйста, не злитесь, айх Ринс, — я напряглась. — Я приложила все усилия, чтобы выполнить свою задачу.

— Я не злюсь. Пока. Злиться я буду еще через шесть подобных ночей, если так и не найду никакого результата. Может, проще сразу тебя убить, чем тратить время на пустое?

— Нет-нет, — возразила я уверенно. — Это точно не проще!

Его мой ответ рассмешил, и оттого атмосфера разрядилась. Ринс смотрел в окно, вновь погружаясь в мысли:

— И айх Ноттен ничего не разглядел, значит, этого нет на поверхности. Отвезти тебя в орден? Они там иногда даже в младенцах магию способны разглядеть. Но почему тогда ни я, ни он… Но связь есть. Между тобой и этой Тамаркой, которая явно была белым магом в той степени, в которой вообще магия в вашем мире присутствует. Тогда эти — ты их назвала «ученые»? — по какому-то признаку смогли вас объединить. Что-то между вами было общим. Расскажи теперь все, что знаешь о ней.

Не так уж и много я знала, и, конечно, эта информация ничего его размышлениям не прибавила. А утро близилось, задолго до своего появления сдавливая мозг тяжестью. И айх смилостивился, окинув взглядом мой вид:

— Ладно, на сегодня хватит. До завтрашней ночи я подумаю, как строить разговор, чтобы в нем было больше пользы.

Уточнила недоверчиво:

— Я сейчас могу идти?

— А зачем идти? Тебе работать через полтора часа, лучше уж не тратить полчаса из них на то, чтобы добраться до своей комнаты. Или здесь только я практичный до цинизма? Можешь полежать… да хоть где.

— Я лучше пойду. Все равно моя форма внизу.

— Как хочешь.

Я поднялась на ноги, отметила разбитость, но уже через секунду вздрогнула и уставилась на него в изумлении.

— Что? — он повернул ко мне лицо.

— Вы сказали «полтора часа»!

— Да, — он просто признал, не понимая причины моего удивления.

— «Полтора часа», а не «почти цин»! Здесь никто так не говорит!

— А я сказал, — он улыбнулся. — Ведь я тебя слушал. Иди, а то ты теперь на восторг от моей обучаемости потратишь еще полчаса.

От восторга я была далека, но что-то в магии айха есть такое — улавливать самые ничтожные отголоски и их сразу запоминать. Как мое имя, которое никто здесь не может произнести правильно, будто оно такое непроизносимое, что только айхам подвластно. Где-то в этом и есть корень самой магии? Но думать мне уже было нечем. Я открыла дверь и сильно покачнулась — устояла на ногах, лишь крепко схватившись за ручку. Ну еще бы, пережить такой стресс, и сразу за ним — бессонную ночь. Через следующую ночь я буду выглядеть ходячим мертвецом, если еще так не выгляжу.

Айх, вероятно, видел мой недопируэт, и окликнул, вставая с кресла:

— А, из головы вылетело. Катя, подойди.

Рано обрадовалась разлуке. С трудом поплелась обратно, но сосредоточилась, когда Ринс взял меня за плечи и подтянул вверх, словно собирался поцеловать. Я уставилась на повязку, готова визжать, если он не рассмотрит на моем лице достаточно брезгливости.

— Рот открой, — попросил мягко, и из-за интонации не сразу дошел смысл.

Но когда дошел, я до боли сцепила зубы и помотала головой. Его это только рассмешило:

— Екатерина, срань бесова, Сергеевна. Ты моя рабыня, то есть просто исполняешь мои приказы. Хотя бы это правило до тебя дошло?

Я еще решительнее покачала головой. Конечно, отрицательно, хотя правило до меня дошло. Ринс вдруг перехватил меня ладонями за голову, сжал крепко, а палец запустил мне в рот, с какой-то чрезвычайной легкостью разжимая мне челюсть. Наклонился к самому лицу, заставив замереть от отвращения, но не поцеловал — это для моей психики было бы слишком, а сделал полный выдох мне в рот, не коснувшись губами. Отпустил так резко, что я упала на пол. Кашлянула и заметила вырвавшееся изо рта сизое облачко — очень сильно напоминавшее то, что я уже видела. Но теперь дымок был не мой, он ощущался незнакомым привкусом на языке.

— Все, теперь иди. Моего дыхания тебе хватит надолго. Скажешь, когда оно начнет заканчиваться.

Я летела вниз по лестнице, как птица с четырьмя дополнительными крыльями. Эффект сизого дыма мне уже был знаком, но этот мощнее в сто раз. Так и сила Ринса многократно превышает мою! Что же это означает? У меня есть такое же дыхание, но я не умею им управлять! Получается, моя магия похожа на его — значит, она тоже черная? Пусть и так, лишь бы мне помогала, а его не настораживала. Но ведь пока не убил, пока любопытствует, значит, будем двигаться в этом направлении и скрывать самое важное.

Мне даже уснуть не удалось, так переполняла энергия. И когда Ратия зычно оповестила весь коридор о подъеме, я уже была переодета в шлюховской наряд. Настроение от прилива сил неконтролируемо зашкаливало, но положительные эмоции я ограничивать не собиралась. За завтраком хотелось смеяться над Китти, которая вчера вечером меня потеряла. Но я не смеялась — чистосердечно хвалила за изменения: подруга все еще иногда ударялась в пафосную возвышенность, но нельзя было обнаружить ничего общего с той размазней, с которой я познакомилась. Она, оказывается, очень приятная, сообразительная и не такая уж слабая. Хороший человек. А здесь надо каждого хорошего человека в Красную книгу вносить и вдохновляться их именами. Мне пришлось сказать ей, что теперь я буду рассказывать айху о диких землях, потому в ближайшую неделю все прогулки со мной отменяются. Айх Ринс, дескать, очень заинтересовался нашими традициями и решил с моей помощью развеять скуку — не каждый день же кого-то пытать-убивать, иногда можно и просто послушать.

То же соврала и Скирану, которого встретила уже после обеда, когда выливала грязную воду в сточную трубу. Но эйох заметно опечалился этой новости:

— Семь ночей? — переспросил он уже в третий раз. — С владыкой? Я бы тоже послушал про дикие земли…