Книга Иностранец ищет жену, страница 23 – Марина Багирова

«Беги из этого дома!» — резко закричала незнакомка. «Он не должен тебя найти!»

София проснулась.

Весь вечер она провела в комнате.

После ужина, к ней в комнату пожаловал Нойман. Что удивительно — прежде чем зайти, он постучал.

— София, можно? — спросил он. И ждал, долго ждал, пока она от безысходности не разрешила ему войти.

В комнате из света — одинокий ночник у кровати, а потому атмосфера была убаюкивающей. София заняла сидячее положение — пришлось, не лежа же в кровати приветствовать врага.

Он аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Тебе плохо? — спросил немец встревожено.

София посмотрела на него устало. Так же устало она наблюдала, как он усаживается к ней на кровать и внимательно рассматривает её лицо.

— Видимо, да.

— Что-то случилось? Кто-то был с тобой невежлив? Кто-то тебя обидел в этом доме.

— Нет, я просто… я просто хочу к себе домой. — Пока он не успел её перебить, она быстро заговорила: — Ну послушай, ну зачем я тебе сдалась? Ты ведь нашел свою невесту, ну нашел же! Зачем тебе я?!

Мужчина долго молчал.

— Я не знаю, — вдруг признался он. — Да, я нашел невесту, я так долго её искал, но… София, всё ощущается так неправильно. Как будто мне вместо приза подкинули бутафорию.

Он смотрел на свои руки. Казалось, и забыл, что в комнате не один, и что говорит мысли вслух.

— Я испытываю к ней даже меньше чувств, чем в первый раз. Тогда я её ненавидел за навязанный мне выбор, за то, что должен выбрать её, но чувства были. Теперь-то я понимаю, что они были… просто я был глуп, и все испортил. А сейчас даже чувств нет. И вроде бы узнаю её энергию, но… бутафория какая-то.

София боялась дышать. Он говорил ей вещи, которых она не понимала.

— Эрих, о чем ты?

Он взглянул на неё. В его глазах тоже была усталость, но другая, это была усталость человека, который потерял что-то очень важное, то, что уже никогда не вернуть.

— София, останься здесь еще немного. Я прошу тебя об этом…

Они смотрели друг другу в глаза. Странное мгновение, волнующее, ведь оба понимали, что в такие моменты происходило что-то, что их… сближало.

Будто опомнившись, Эрих встал и покинул комнату.

•• • ••

Нойман был вынужден куда-то уехать. Уезжая, он попросил (потребовал) присмотреть за Дашей. София согласилась, выбора-то особо не было. Да и что за ней присматривать?! Обживается, мечтает переехать в другую комнату, но в какую пока не уточняла. София подозревала, что имеется в виду комната Ноймана, куда (странно, очень странно!) Нойман Дашеньке перебраться так и не предложил.

Внезапно Софиин телефон разразился трелью. Звонила Нюта, сказала, что хочет уехать куда-то на три дня, а значит присматривать за котом не сможет. Пришлось срочно думать, что делать, а сделать-то можно было только вот что: забрать кота к себе, в ноймановский дом.

— Нойман меня убьет, — пробормотала София, заранее смиряясь с неизбежным.

Поскольку хозяин дома еще не вернулся, спросить, может ли она это сделать, было не у кого.

Женщина подошла к охраннику, что курил у входа, и спросила, могут ли ее отвезти домой, так как у неё есть кот, который нуждается в её помощи. Охранник задумчиво хмыкнул и сказал, что спросит разрешения.

В ожидании этого самого разрешения, женщина решила прогуляться. Она обнаружила, что к дому Ноймана прилегала достаточно большая территория, даже имелся выход к небольшому природному озеру, куда она и пошла.

София засмотрелась на то, как нахрапистый ветер (к обеду похолодало) пытается поддеть водную гладь, и не услышала, как к ней приблизился человек.

— Мы можем выезжать.

София оглянулась… и мир замер.

Высшие силы! Этот мужчина был ей так знаком! Она его знала, она его понимала, она провела с ним бок о бок столетия… и она его впервые видела.

Кто он? Откуда здесь появился? И почему его лицо так знакомо?

Почему?! Почему?! Почему?!

Мгновение — и София поняла! Перед ней стоит Марк Нойман, брат Эриха и тот самый таинственный мужчина, личность которого вызывала у неё весьма странные чувства.

София видела, что мужчина её эмоции не разделяет. Он смотрел на неё с легким любопытством, не более, в то время как у неё в голове, казалось, разверзлись врата ада.

— Здравствуйте, — наконец-то выдавила из себя София.

— Здравствуйте, — ответил мужчина с легкой улыбкой.

Шумел ветер, шумело озеро, шумело у неё в ушах.

— Кто вы? — спросила София.

— Меня зовут Марк, — прозвучал ответ на английском, хотя вопрос был задан на немецком. Видимо, Марку уже доложили, что на немецком София разговаривает плохо.

— Просто Марк?

— Просто Марк.

Женщина ощутила неловкость. Для неё это было новое чувство, и она не знала, как с ним справляться.

София не знала, что говорить. Так и стояла, безуспешно пытаясь не глазеть, не рассматривать каждую черту его лица и тела.

— Предлагаю выдвинуться как можно скорее, — предложил наконец-то мужчина. — Повезет, если вернемся к возвращению Эриха.

— А что, вы поедете со мной?

— Да, считайте, что это небольшой каприз.

— Чей каприз? — нахмурилась женщина, и получила ответ, который окончательно лишил её дара речи:

— Мой, госпожа Коваль.

Ответу сопутствовала улыбка, легкая и непринужденная. Именно эта улыбка делала ситуацию какой-то… совсем не обидной. Простая улыбка этого мужчины будто говорила: «Мне захотелось вас сопроводить, милая леди, извольте не серчать. Вы ведь не сердитесь, правда?».

— В таком случае, поехали, — с этими словами она двинулась обратно к дому.

Руки она положила в карманы, чтобы не было заметно, как сильно эти руки дрожат.

** * **

Находиться с ним в машине было… тесно. Она сама навлекла на себя это ощущение, ведь почему-то заняла место рядом с водителем, а не села позади, как сделала бы, окажись на месте Марка кто-то другой. Тот же Эрих, например.

Было еще одно «но» — кроме Марка, Софию больше никто не сопровождал, и это, насколько она поняла из кратких фраз охранников-волков, было против правил, установленных Эрихом Нойманом.

Когда они только выезжали, она слышала, как к нему обратился постовой: «Кого вам дать для её сопровождения?».

Они говорили на немецком, который София, с горем пополам, понимала, но волки-охранники почему-то постоянно об этом забывали, и говорили в её присутствии так, как будто она ничего не понимает.