Книга Иностранец ищет жену, страница 9 – Марина Багирова

— Я рассказала врачам все, что было. Полиция ко мне не приезжала, если ты спрашиваешь об этом.

София выдохнула.

— А что было, Вик?

Пауза.

Вика отложила стаканчик в сторону. Она делала это медленно, будто пытаясь урвать для себя еще хоть немного времени.

— У нас было свидание… Он мне еще на первой встрече понравился, я очень ждала нашей встречи.

— Понимаю, — кивнула София. — Что было дальше?

— Второе свидание было… необычным. Мы пошли в хороший ресторан, кажется, «Аляска»… там все было так красиво… и он был такой…

— Какой? — София присела рядом с Викой.

— Красивый. Он был такой… как я в детстве мечтала. Принц!

Лицо Вики озарила добрая ласковая улыбка.

— Сначала все было очень хорошо. Мы разговаривали, он шутил… Но потом… его вопросы становились все более необычными.

— Например?

— Он спрашивал… бывали ли у меня эмоциональные всплески, легко ли меня разозлить. Какие места в Киеве мне нравятся, какие — нет. Получаю ли оргазм. Почему до сих пор не замужем.

— Это достаточно типичные вопросы, — вынуждена была признать София. — Ничего необычного я в них не вижу.

— Да, но… я не знаю, он ТАК их задавал… Еще он спрашивал, что я делала в определенные дни. Ну, вот, например, семнадцатого августа. — Вика всхлипнула. — Он разозлился, когда я не смогла вспомнить. А потом сказал, что мы едем ко мне домой. Понимаешь, просто взял и сказал— едем к тебе.

Девушка разразилась слезами. София начала ее успокаивать.

— Ну все, все, только не плачь… Но зачем же ты согласилась?! Если тебе было с ним плохо, зачем ты поехала с ним?!

— Я надеялась, что… что потом будет лучше…

София не нашлась с ответом. Ей всегда было непонятно, почему женщины думают, что дальше будет лучше. Если все плохо в самом начале, святые угодники, ну почему дальше должно быть лучше?! Если на первых свиданиях неуютно, неприятно, унизительно, то потом будет только хуже, ведь мужчина привыкнет, что его скотское поведение — это норма!

С другой стороны, что ей вообще известно о нормальных человечески чувствах? Ей даже отношения с любящими родителями не удавалось наладить!

— София, но ведь ты же его видела! — выдала Вика последний аргумент. — С ним невозможно не поехать! То, как он говорит, как себя ведет. Манеры, внешность, одежда, статус! Любая с ним поедет!

Оттого-то он так себя ведет, подумала София. Знает, что любая с ним поедет.

— Что было дальше?

Вика закрыла лицо руками. Вздохнула, вытерла слезы, и лишь тогда ответила:

— Он был очень агрессивен. Начал меня раздевать прямо у порога. И потом… потом было как в тумане.

— Что ты помнишь?

— Ты подумаешь, что я сумасшедшая, но… я была снизу, а он — сверху… и когда смотрела на него… мне казалось, что у него две пары рук. Одни — обычные, а вторые как будто из тумана. И эти вторые руки… они меня лапали… я ощущала те, вторые руки, так четко… Но… я как будто в каком-то сне была, не могла и пошевелиться. А потом …

По ее лицу катились слезы — крупные мутные бусины отчаяния.

— Что, Вик? — осторожно спросила София. — Что было потом?

— Мне стало плохо, как-то очень резко стало плохо. А дальше какой-то провал. Проснулась я в кровати, укутанная одеялом. Эриха нигде не было. Голова кружилась, и тяжесть во всем теле… потом приехала ты, я пошла открывать тебе дверь.

Девушка громко всхлипнула и разразилась истерикой. София погладила ее по спине.

— Ты… ты с ним разговаривала после той ночи?

Девушка всхлипывала.

— Нет… его номер не отвечает… я думаю, он не хочет со мной разговаривать.

— Постой… а как же ты с ним разговаривала? Он ведь только английский и немецкий знает! А ты — только русский!

Вика застыла. На ее лице выразительно читался мыслительный процесс.

— Я… я не знаю.

— Он разговаривал с тобой на русском?! — предположила София.

— Нет, — подумав, ответила Вика. — Не разговаривал.

— Тогда как?

Девушка растерянно замотала головой.

— Не знаю… не знаю я, не знаю!

— Вика, как ты можешь не знать?! Как ты можешь не знать, если вы всю ночь вместе провели?!

София поняла, что была слишком резка, когда глаза девушки вновь наполнились слезами.

— Извини меня, Вик… я не хотела тебя напугать… не переживай так…

София снова принялась успокаивать девушку. Она гладила ее по голове, позволила девушке выплакаться и ушла только тогда, когда время посещения закончилось, и медсестра выпроводила ее прочь.

Мысли о Вике не давали Софии покоя весь вечер. На душе было тяжко.

Чтобы чуть-чуть развеяться, женщина решила навестить свой любимый «Барман Диктат», — заведение в самом центре столицы, о котором из-за непритязательного входа знали в основном местные. Там она заказала себе коктейль… и еще один.

— Скучаешь, красавица? — добрый официант пододвинул к ней нечто красное, в большом бокале. — За счет заведения!

— Спасибо… Дима, а что ты делал семнадцатого августа?

— Хм… это какой-то новый подкат?

— Да нет, не он.

Софию не покидала мысль о том, что немец не зря спрашивал у Вики про семнадцатое августа. Почему ему так важно знать, что делали девушки в тот день? В день, когда София организовывала для иноземцев романтический вечер.

После третьего коктейля ей полегчало, и София решила, что готова возвращаться домой. Попрощалась с милашкой Димой, и направилась в свою уютную квартиру.

Это было неправильно решение!

Войдя в квартиру, она каким-то шестым чувством сразу поняла, что рядом — чужой!

Опасность! Каждая деталь в её уютной, до мелочей знакомой квартире вещала об опасности! От потолка, от стен, и даже от полки для обуви разило опасностью.

И концентрировалась эта опасность в гостиной.

Эрих Нойман! В ее квартире был Эрих Нойман!

•• • ••

Он сидел на диване, и гладил ее кота, ее капризного, ненавидящего чужих Ари.

Расслаблен, вальяжен, немец будто окутал пространство вокруг некой дымкой собственного всевластия. И эта дымка медленно подбиралась к Софии.

Увидев напряженно застывшую в прихожей женщину (наверняка он давно знал, что она там), немец медленно опустил кота на пол.

— Что ж вы застыли, Софья Петровна, как будто не к себе домой пришли. Проходите, располагайтесь.

Ей в нос ударил запах страха, сильный, концентрированный. Она не знала, что это был страх, и с чего она взяла, что страх имеет запах. Но желание закрыть нос и убежать было таким сильным, что ноги подкашивались.