Книга Вор и проклятые души, страница 44 – Сергей Куц

— Это вино. — Ирменгрет перестала смеяться. — Всего лишь вино, но очень хорошее. Попробуй.

Сощурив глаза, она смотрела на меня и снова улыбалась. Понимает, что только что показала свои прелести. Нечаянно она это сделала или нарочно?

— Попробую твое вино. Откуда оно? — Я спросил о том, что меня ничуть не интересовало, но, может, новая тема разговора отвлечет от шальных мыслей.

Проклятье! А если просто уйти? Нет! Тогда Ирма вечно будет насмехаться надо мной.

— Это вино капитана Борвуда. Он любезно угостил из собственных запасов.

— Он тоже здесь? Без штанов? Спрятался в шкафу или под кроватью?

Я оторвал взор от Ирмы, хоть было это не просто. Посмотрел на большую двуспальную кровать с пышными перинами. Затем на шкаф из дерева дорогой породы с зеркалом в человеческий рост.

Зеркало!.. В зеркале отражалась деревянная купель и торчащий из нее блаженный Рене Зилль, но не Ирма. В зеркале высшего вампира не было. Но чему удивляться? Ирменгрет та, кем является, наверное, уже тысячи лет.

— Капитан Борвуд, скорей всего, опять накачался ромом и храпит в своей каюте, но нога его почти не беспокоит. Я помогла ему.

— Ты укусила его?

— Конечно. Как и маркизу ди Регель, — молвила вампир, — это скрепляет мои чары. Делает их устойчивее, и я вкушу крови еще многих на этом корабле. Ты ведь не станешь возражать, милый Николас?

— Не стану.

Я не смотрел на Ирму, зеркало приковало мой взор. Если не видеть обнаженную женщину, ее распаренное в горячей воде идеальное тело, то разгоревшийся внутри меня огонь начинает угасать.

— Меня в зеркале не найдешь, и очень давно, — сказала Ирма. — Но взгляни сюда. Разве я не хороша?

— Ты… — Я мрачно уставился на корабельного доктора.

— Подойди ближе, Николас.

— Как пожелаешь.

— О! Я пожелаю, — двусмысленно произнесла Ирменгрет.

Я приблизился к деревянной бадье, в которой в подогретой воде нежилась вампирша. Она пошевелила плечами и выгнула спину, полностью открываясь моему взору. Эта женщина… В горле пересохло.

Но как же Алиса? Моя любовь…

— Попробуй вина! Оно холодное. М-м-м… вкусное. — Вампирша облизнула полные чувственные губы.

Проклятый пепел! Нужно думать об отвлеченном, иначе за себя не ручаюсь. Кровь во мне уже кипит! Мой взгляд нашел телячий взор очарованного в прямом смысле этого слова Рене Зилля.

— Что он тут делает? — в очередной раз спросил я.

— Он развлекал меня.

— Ты шутишь, Ирма? Не бросайся таким словами. — Казалось, я был готов разорвать доктора на части.

Я мог бы это сделать! Рука со змеиной кожей и черными когтями сжалась в кулак.

— Это не шутка.

— Как он тебя развлекал?

— Как мужчина может развлечь женщину? — Ирма насмехалась надо мной. — Именно так, как ты думаешь, Николас. А ты что, ревнуешь?

— Нет!

Но я ревновал! Проклятый пепел! Люблю Алису, но ревновал эту женщину. Эту… которая и не женщина даже! Нечисть! Нежить!

— Ты развлекалась с доктором при служанке? — Я махнул рукой на девицу, которая привела меня в каюту и теперь безмолвно стояла у двери.

— Конечно, — Ирма ухмыльнулась, — вдруг что-нибудь понадобится?

Я схватил бокал с вином и осушил его несколькими глотками, затем вернул доктору. Нужно несколько мгновений, чтоб собраться с мыслями. Ирменгрет околдовала целый корабль — всех, кроме меня, Томаса Велдона и Брана. Подчинила приспешников Низверженного своей воле — и этого ей мало. Вампир подчинила своей похоти корабельного доктора, который сейчас как живая кукла.

Но на меня магию не напустила. По крайней мере до сего часа. Ирма брала другим: женственностью и бесстыдством. Я хотел ее, но еще мог властвовать над собственными желаниями.

— Ты…

— Хочешь сказать, что я шлюха? — Улыбка Ирмы стала хищной, голодной. — Вижу, что хочешь. Называй! Это возбуждает!

Вампир не пряталась. Она показывала себя всю! Я закусил до крови нижнюю губу, и Ирма увидела, мою кровь. Она замолкла, закрыла глаза, задрожала всем телом.

Раздался звон металла и битого хрусталя. Рене уронил поднос. Взор доктора стал совершенно пустым, с подбородка потекла слюна.

— Мальчик мой, — промурлыкала Ирма. — Ты не порезался?

Судовой врач встрепенулся, его взгляд приобрел толику осмысленности. Он даже обтер ладонью подбородок. Но почти сразу стал прежним.

— Пусть убирается отсюда. — Я с отвращением смотрел на доктора.

— Как скажешь, — произнесла вампир. — Рене! Оставь нас!

Околдованный вампиром, судовой доктор безмолвно поднялся и направился к двери. Я покосился на него через плечо. Он так и выберется из каюты в чем мать родила? Ирма заметила мой недоуменный взгляд, ее карие глаза сверкнули. Все, что сейчас происходило, изрядно веселило вампира.

— Постой! — Ирменгрет позвала доктора.

Зилль замер в двух шагах от двери и медленно обернулся на голос госпожи. Безвольный вид и малоосмысленный взор судового врача вызывали во мне тошноту. Но лучше таращиться на Зилля, чем ощущать в себе растущее возбуждение, когда смотришь на Ирму.

— Оденься и выходи!

Доктор покорно подошел к креслу, на котором в беспорядке лежали его вещи, и принялся одеваться.

— А она?

Я кивнул на служанку.

— Чем она-то мешает? — воскликнула Ирма. — А хочешь, велю ей раздеться?

— Нет! — отрезал я. — Хочу, чтоб она тоже ушла.

Вот только зачем я гоню служанку и Зилля из каюты? Нужно и мне уйти, пока влечение к Ирменгрет не завладело мной без остатка. Она мертвая! Неживая! Мертвец из прошлых веков. Высший вампир!

Я убеждал себя, что не может меня тянуть к Ирменгрет, но видел ее обнаженное прекрасное тело, а, когда отворачивался, облик Ирмы возникал пред мысленным взором. Я желал ее и уже не боялся этого признания. Но еще сдерживался и часто повторял про себя имя Алисы, только она далеко, а вампирша здесь, рядом, и призывно улыбается. Любовь не ослабнет, если я воспользуюсь тем, что даст мне Ирма. У меня очень давно не было женщины.

Кровь и песок! О чем я думаю!

Поглядывая из-под длинных ресниц, Ирма коснулась своей левой груди и медленно провела по ней пальчиком.

— Ты уверен? Не хочешь втроем?

Я покачал головой, но — вот проклятье! — не раскрыл рта, чтобы сказать, что не желаю и вдвоем.

— Жаль, — произнесла Ирменгрет, дотронувшись теперь до другой груди. — Не передумаешь?

Я вновь покачал головой и произнес короткое и сдавленное: