Книга Дом Земли и Крови, страница 220 – Сара Маас

Шепот сменился тяжкими вздохами, а затем и судорожными рыданиями. Казалось, Хант ожидал чего-то подобного и, когда это началось, подхватил Брайс и Сиринкса на руки. Хант отнес их обоих в комнату Брайс, усадил на край кровати и сел сам, не размыкая рук. Сиринкс вырвался из объятий хозяйки и облизал ангелу лицо.

Рука Ханта скользнула в волосы Брайс, пальцы запутались в прядях. Брайс склонилась к нему, вбирая его силу и знакомый запах. Удивительно, что после всего они вернулись домой.

Бросив взгляд на его запястье, Брайс увидела оставшуюся рабскую татуировку. Венец со лба исчез, а четыре проклятые буквы сохранились. Хант заметил, куда она смотрит, и тихо сказал:

– Я убил Сандриелу.

Его глаза были очень спокойными и ясными, взгляд не отрывался от Брайс.

– Я убила Микая, – прошептала она.

– Знаю. – Уголок его рта дрогнул. – Напомни, чтобы я никогда не злил тебя сверх меры.

– Не смешно.

– Конечно не смешно. – Его пальцы перебирали ей волосы. – Я едва выдержал это зрелище.

Брайс сама едва выдерживала воспоминание о поединке с губернатором.

– Как тебе удалось ее убить? И как ты избавился от татуировки на лбу?

– Долгая история. Лучше расскажи, как это удалось тебе.

– Сначала ты.

– Ни в коем случае. Я хочу услышать, как ты скрывала звезду внутри.

Хант взглянул на ее грудь, словно звезда Брайс и сейчас просвечивала сквозь кожу. Но когда его брови изогнулись от удивления, Брайс посмотрела туда же.

– Это вообще недавно появилось, – вздохнула она.

В вырезе ее футболки, между грудями, виднелось белое пятно в форме восьмиконечной звезды.

– Мне нравится, – усмехнулся Хант.

Ей и самой это отчасти нравилось, но ангелу она сказала другое:

– Ты же знаешь: это всего лишь Звезднорожденный свет, а не настоящая магическая сила.

– Да, но теперь ты обладаешь и магической силой. – Хант ущипнул ее за бок. – И насколько я чую, изрядным количеством. Добавь к этому поселившийся у тебя Рог.

Он провел рукой по спине Брайс, затем, перестав улыбаться, сказал:

– Этой силой надо уметь управлять. Хочешь не хочешь, придется учиться.

– Мы только-только спасли город, а ты уже напоминаешь мне о необходимости возвращаться на работу?

– Старые привычки дают себя знать, – виновато признался Хант.

Их глаза снова встретились. Брайс посмотрела на его губы, такие прекрасные и находившиеся так близко от ее рта.

Все было не напрасно. Брайс была в этом уверена. Это произошло ради нынешнего мгновения. Ради него. И хотя путь, на который ее толкнула судьба, был полон долбаных ухабов и провел через темные залы горя и отчаяния… Сейчас перед нею был свет. Истинный свет. К этому свету она мчалась, совершая Выныривание.

Брайс захотелось, чтобы этот свет поцеловал ее. Немедленно. Ей хотелось ответить на поцелуй и отправить Сиринкса поскучать в гостиную или в его ящик.

Темные глаза Ханта стали почти дикими. Похоже, он прочитал мысли Брайс – или ему подсказал ее запах.

– Куинлан, мы с тобой кое-что не закончили, – напористо произнес он.

Хант выразительно посмотрел на Сиринкса. Химер спрыгнул с кровати и поспешил в коридор, виляя львиным хвостиком и словно говоря: «Самое время».

Брайс обнаружила, что Хант пристально смотрит на ее губы. Более того, она обнаружила, что сидит у него на коленях. К тому же они оба находились на ее кровати. Судя по «бугру», упирающемуся ей в ягодицы, она поняла, что и Хант догадывается об этом.

Они по-прежнему молча смотрели друг на друга. Потом Брайс слегка потерлась о «бугор». Хант зашипел. Она усмехнулась:

– Мне достаточно бросить на тебя один пылающий взгляд, и ты уже готовенький. Помнишь, как одна особа спрашивала, не возбудит ли тебя запись трехдневной оргии?

Рука Ханта снова заскользила по спине Брайс, но это было не просто поглаживание.

– Ты меня уже давно возбуждаешь, – признался он.

Его рука остановилась у нее на талии. Большой палец Ханта начал мучительно нежные поглаживания, каждое из которых отзывалось у Брайс сладостной болью между ногами.

Словно догадываясь об этом, Хант вальяжно улыбнулся. Потом наклонился и поцеловал ее подбородок:

– Ты готова закончить начатое?

– Конечно готова, – выдохнула Брайс.

Хант поцеловал ее под ухом, отчего она выгнула спину.

– Я еще кое-что помню. Ты обещал трахать меня до тех пор, пока я не забуду собственное имя.

Хант качнул бедрами и уперся членом в Брайс. Ее обожгло даже сквозь одежду.

– Дорогуша, если тебе этого хочется, я готов соответствовать твоим ожиданиям.

Боги милосердные! У нее сбилось дыхание. Все мысли были только о его губах, путешествующих по ее шее, его руках и внушительному, прекрасному члену, упирающемуся в нее. Ей отчаянно захотелось, чтобы член очутился у нее внутри. Немедленно. Брайс жаждала ощущать Ханта всем телом, купаться в его тепле и силе. Вокруг и внутри.

Брайс, сидевшая к нему спиной, приподнялась и перевернулась. Ей было приятно, что дыхание у Ханта такое же судорожное и сбивчивое, как ее собственное. Его руки сжимали ее талию, а большие пальцы гладили и гладили. Хант сейчас был похож на двигатель, ожидавший ее команды.

Брайс наклонилась, поцеловав его в губы. Затем снова.

Хант задрожал всем телом. Он едва сдерживался; эти «исследования» его губ привели ангела на грань. Но Брайс отстранилась, поймав его пылающий отрешенный взгляд. Слова, которые она хотела произнести, застряли у нее в горле. Она надеялась, что Хант все поймет и так. По ее поцелуям. Она стала целовать его лоб, повторяя губами узор исчезнувшей татуировки.

Дрожащая рука Ханта переместилась с талии Брайс к ее колотящемуся сердцу. Она с трудом сглотнула и с удивлением обнаружила, что у нее щиплет глаза. Еще удивительнее был влажный блеск глаз Ханта. Они совершили невозможное и вернулись домой. Вместе.

Хант потянулся к ней губами. Брайс перехватила его на середине. Руки обвили его шею, а пальцы зарылись в густые шелковистые волосы ангела.

В квартире раздался резкий звонок стационарного телефона.

Можно не обращать внимания. Можно отодвинуть мир подальше.

«Звонок из… родительского дома», – сообщил голосовой информатор.

Тяжело дыша, Брайс разорвала их поцелуй.

– Ты ответишь? – напряженно спросил Хант.

Да. Нет. Возможно.

«Звонок из… родительского дома».

– Мама будет трезвонить до тех пор, пока я не возьму трубку, – пробормотала Брайс.