Книга Дом Земли и Крови, страница 23 – Сара Маас

Черный терновый венец издевательски называли нимбом, в насмешку над древними людьми, которые изображали ангелов с сиянием над головой.

Исайя не пытался закрывать свою татуировку. Терновый венец чернел на его лбу и на лбу почти двух тысяч мятежных ангелов – храбрых, глупых идеалистов, что двести лет назад участвовали в мятеже.

Астерии создали ангелов, поскольку нуждались в безупречных солдатах и верных служителях. Ангелы, наделенные изрядной магической силой, ревностно исполняли отведенные им роли. Пока не появилась архангелица Шахара, прозванная Дневной Звездой. Пока в элитном 18-м легионе Шахары не появился Хант.

Мятежники потерпели поражение и были разбиты. Казалось бы, жестокий и наглядный урок. Однако сорок лет назад люди подняли свой мятеж. Причина, участники и их возможности были иными, но общая идея совпадала. Те и другие считали Республику врагом, а жесткие иерархии – закоснелыми и тормозящими развитие.

Никому из самоуверенных человеческих идиотов не пришла в голову простая мысль: вначале расспросить павших ангелов о причинах провала их восстания, а потом уже поднимать свое. Для людей полтораста лет – седая древность. Мало ли что там не задалось у ангелов? Зато у них… Исайя охотно рассказал бы человеческим вождям, чего нельзя делать, и просветил бы насчет последствий.

Виновные имели клеймо не только на лбу, но и на правом запястье, где чернели буквы «С. И Н. М.».

Эти буквы украшали каждый флаг и документ Республики: четыре буквы, окруженные семью звездами. Они же были вытатуированы на запястье каждого существа, являвшегося республиканской собственностью. Даже если бы Исайя отрубил себе руку, новая выросла бы с теми же буквами. Такой силой обладали ведьмины чернила.

Судьба, худшая, чем смерть: оказаться вечным слугой тех, кого они собирались свергнуть.

Исайя решил уберечь Сабину и не показывать ей, как ведет себя Хант, когда ему мешают.

– Сабина, я понимаю ваше горе, но скажите, что́ заставляет вас желать смерти Брайс? – осторожно спросил он.

– Она забрала меч! – прорычала Сабина, указывая в сторону шпионского окна. – Эта поклонница волков украла меч Даники. Больше некому. Меча в квартире не нашли. А это фамильный меч!

Исайя знал о пропаже фамильной реликвии семейства Фендир. Но признаков, указывающих на то, что Брайс Куинлан украла меч, не было.

– Какое отношение может иметь меч к гибели вашей дочери?

Перекошенное лицо Сабины выражало гнев и горе высшего накала.

– Даника вечно лезла в самое пекло, – тряхнула волосами она, явно не собираясь отвечать на вопрос Исайи. – Не умела держать рот на замке. Ни капли хитрости с врагами. И вот чем все кончилось! Эта глупая сучка цела и невредима, а Даники больше нет.

Голос Сабины почти дрогнул.

– Быть такой дурой!

– Дурой относительно чего? – еще осторожнее спросил Исайя.

– Относительно всего! – огрызнулась Сабина и резко мотнула головой, будто сбрасывая горе. – Начиная с выбора этой шлюхи себе в подруги. Еще и поселилась вместе с нею.

Сабина – воплощение гнева и ярости – повернулась к Исайе:

– Расскажите мне всё!

– Фендир, он не обязан рассказывать вам все подробности, – холодно ответил ей Хант.

Будучи командиром 33-го имперского легиона, Исайя по рангу был равен Сабине. Они оба присутствовали на совещаниях у губернатора и оба имели над собой начальство – как в подразделениях, где служили, так и в Домах, к которым принадлежали.

Взгляд Сабины скользнул по Ханту. Ее клыки удлинились.

– Вас, Аталар, я ни о чем не спрашивала.

Глаза Ханта сверкнули. Исайя достал телефон и, отвечая на сообщение, спокойно произнес:

– У нас пока нет цельной картины. Мы продолжаем получать отчеты. Сейчас сюда придет Виктория, чтобы поговорить с госпожой Куинлан.

– Я сама с нею поговорю, – прошипела Сабина.

Чувствовалось, она готова вцепиться Ханту в горло. Он усмехнулся. «Попробуй, – говорила его улыбка. – Узнаешь». Молнии обвили ему запястье.

К счастью для Исайи, дверь комнаты допросов открылась и вошла темноволосая женщина в безупречно сшитом темно-синем костюме.

Костюмы, что носили Исайя и Виктория, были фасадом. Своеобразными доспехами, а также последней попыткой сделать вид, что они вполне нормальные существа.

Неудивительно, что Хант терпеть не мог подобную одежду.

Виктория изящно приблизилась к столу. В лице Брайс ничего не изменилось. Трудно сказать, узнала ли она эту потрясающую женщину, заставлявшую обитателей всех Домов оборачиваться вслед.

Брайс находилась в ступоре уже несколько часов. Кровь по-прежнему проступала сквозь повязку на ее голом бедре. Виктория осторожно принюхалась и сощурила светло-зеленые глаза, над которыми чернел вытатуированный терновый венец. Призрак была одним из немногих существ, двести лет назад примкнувших к восстанию малакимов. Вскоре после этого ее отдали Микаю. Наказание, которому подверглась Виктория, выходило за рамки татуировок на лбу и запястье. В сравнении с мучениями, выпавшими на долю Исайи и Ханта, которых вначале истязали в застенках астериев, а потом годами гноили в тюрьмах архангелов, с призраком обошлись сравнительно мягко. Однако мягкость была… призрачной. Мучения Виктории продолжались и после того, как окончились мучения ангелов.

– Здравствуйте, госпожа Куинлан.

Брайс не ответила.

Призрак взяла металлический стул у стены и села напротив, скрестив длинные ноги. Достала из кармана жакета блокнот:

– Кто, по-вашему, может быть повинен в бойне, учиненной вчерашним вечером?

Брайс не шевельнулась. Сабина тихо зарычала.

Призрак сложила на коленях белые, как алебастр, руки. Сверхъестественная элегантность говорила о древней силе, обитавшей под внешне спокойной поверхностью.

Своего тела у Вик (так сослуживцы обычно называли Викторию) не было. Хотя она и сражалась в 18-м легионе, ее историю Исайя узнал только здесь, когда десять лет назад попал в Город Полумесяца. Он не спрашивал, как она обзавелась этим телом и кому оно принадлежало до этого. Сама она не рассказывала. Призраки владели телами так же, как люди владели машинами. Более тщеславные и придирчивые меняли тела часто, едва заметив первые признаки старения, однако Виктория сохраняла приобретенное тело дольше обычного. Ей нравилось, как оно сложено и манера движения.

Нынче она оставалась в этом теле, поскольку у нее не было выбора. Такое наказание избрал ей Микай за участие в мятеже. Викторию лишили возможности менять тела, выбирая более молодые и стройные. В этом теле Вик провела двести лет, вынужденная мириться с его медленным разрушением, становящимся все заметнее. Вокруг глаз появились тонкие морщинки. Другие морщины, потолще, испещрили ее лоб, и даже черный терновый венец не мог их скрыть.