Онлайн книга «Я люблю другого»
— Фенела! Фенела!! Да где же ты?!! Все в маленьком холле, от пола до невысокого дубового потолка, казалось карликовым по сравнению с личностью Саймона Прентиса. В голубом мундире Военно-воздушных сил он выглядел настоящим великаном, а яркие краски лица еще больше разгорелись от возбуждения, так что вся его фигура выступала с чисто плакатной живостью на фоне скромной домашней обстановки. Фенела поспешно бросилась целовать отца, но, заметив, что он не один, с упавшим сердцем приняла у Саймона вещи незнакомки. «Все как обычно! — подумала про себя девушка, оглядывая его спутницу. — Немного постарше, чем обычно». — Как поживаешь, моя милая? — осведомился Саймон. Свой приветственный поцелуй дочери он сопроводил смачным шлепком чуть пониже спины, после чего стащил с головы фуражку и снял тяжелый китель. Бросив все на первый же попавшийся стул, громогласно вопросил: — Ну, а как насчет ленча?! — Но папа! — в отчаянии воскликнула Фенела. — Ты же никогда не предупреждаешь заранее о своем приезде! — Не предупреждаю заранее! Как это — не предупреждаю?! — возразил Саймон. — Я же телеграмму послал… Во всяком случае, оставил на этот счет указания секретарше. И не говори, что она этого не сделала! — Папа, ты как ей эти указания оставил, а? — поинтересовалась Фенела. — Может, просто подумал это сделать… Саймон взъерошил свои волосы. — Черт возьми, а ведь верно! Это я забыл… — Ты безнадежен, — заключила Фенела с видом человека, который вовсе не обвиняет, а скорее просто констатирует общеизвестный факт. И обернулась к незнакомке: — Боюсь, мы не очень-то любезно вас встретили. — Илейн, это моя дочь Фенела, — без особых церемоний представил Саймон. Фенела, пожимая мягкую, слегка безвольную ладонь гостьи, подумала: «Она мне совсем не нравится — интересно, с чего бы это?» Кем бы ни была Илейн, одно бросалось в глаза сразу же — ее внешняя привлекательность. Цвет густых рыжих волос, стриженных а-ля паж, резко выделялся на фоне изящного черного бархатного беретика. Худая по нынешней моде, она еще больше подчеркивала стройную фигуру при помощи туго обтягивающих жакета и юбки. Помимо этого лицо ее, как не преминула заметить Фенела, относилось к тому типу, какими обычно восхищаются большинство художников, — резко выраженные черты с выразительными глазами и слегка припухлым ртом. — Лучше приготовь-ка пока коктейль, папа, — предложила Фенела, — а я пойду посмотрю, что там еще осталось для ленча. Дети едят запеканку, но тебе, я думаю, она не понравится. — Упаси бог! — с благочестивой гримасой изрек Саймон. — Что ж, тогда я пойду в кладовую, но ничего особенного не обещаю — учти! Даже и не надейтесь. — А я бы хотела сначала помыться, — сказала Илейн. — Пойдемте, я покажу вам ванную, — предложила Фенела. — Наверх, пожалуйста. Девушка пошла впереди, Илейн следовала за ней в гнетущей, как показалось Фенеле, тишине. «Интересно, кто она? — гадала девушка. — Надеюсь, Саймон будет ее писать, а то денег уже совсем нет!» — Боюсь, ночевать вам придется в моей комнате, — произнесла она вслух при приближении к двери в спальню. — Сразу после ленча я вынесу свои вещи. Мы живем здесь довольно тесно, и хотя снаружи дом кажется большим, на самом деле он страшно мал. Илейн с пренебрежительной гримаской шагнула к зеркалу на простом дубовом туалетном столике. — Вы что же, здесь все время живете? — осведомилась она. — Наверное, тоска ужасная, да? — Я привыкла, — ответила Фенела. — А вот вам, пожалуй, здесь действительно покажется слишком уж спокойно. Девушка вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. «Она — одна из худших, — молча решила Фенела, спускаясь по лестнице. — Надеюсь, на этот раз папа в отпуск ненадолго. Такие вещи очень плохо влияют на My». Фенела поспешила в кухню к буфету и достала с верхней полки заветную баночку дорогих мясных консервов из языка, припрятанную на такой случай. Приготовление салата заняло у нее не более пяти минут. К счастью, Нэнни уже начистила немного моркови детям, и Фенела воспользовалась ею, добавив свекловицы и шинкованной капусты, пока блюдо не приобрело весьма аппетитный вид. Весьма кстати под рукой оказались три яйца, собранные ею сегодня рано утром из-под несушек, — получился прелестный омлет, к которому оставалось добавить немного сыра и зелени, причем именно так, как больше всего — уж она-то знала! — любил ее отец. Фенела пробежала через коридор к мастерской. Саймон и Илейн потягивали коктейль перед только что разожженным камином. — Ленч готов, вот, пожалуйста, — весело объявила Фенела, — и поспешите, потому что омлет испортится, если его держать слишком долго… «Саймон в хорошем настроении», — подумала Фенела, наблюдая, как отец направляется к столовой, мурлыча себе под нос какую-то мелодию, и в походке его чувствуется особенный, свойственный ему одному жизнерадостный ритм. Пока вновь прибывшие ели, девушка поставила вариться кофе и убрала наверх чемоданы, оставленные в холле. Она обратила внимание на саквояж Илейн — из дорогой кожи, с золотыми тиснеными инициалами. Когда кофе сварился, она отнесла его в мастерскую и сервировала на маленьком подносе возле камина. Как она и ожидала, после первой же выпитой чашечки ее отец объявил, что пойдет наверх переодеться. Фенела выждала минут пять, а потом поднялась следом и постучала в дверь спальни. — Войдите! — раздалось изнутри. При появлении дочери Саймон проронил: «Ах это ты…» — с легким разочарованием в голосе, как будто ожидал увидеть кого-то другого. — Ты способен хоть минутку посвятить делам? — поинтересовалась Фенела. — Нет, не способен, — категорически отрезал Саймон. — И если ты собираешься просить денег, моя девочка, то лучше не старайся понапрасну. — Но папа, мне же нужно! Саймон наморщил брови и смерил ее взглядом. — Ну что ты все заладила: «папа» да «папа»? — ни с того ни с сего заявил он. — Это заставляет меня чувствовать себя стовосьмидесятилетним стариком. Нельзя ли как-нибудь посовременнее, что ли, — «Саймон», например? Это и к My относится. — Но это так неестественно! — возразила Фенела. — Мы же всегда звали тебя папой… — Да знаю я, знаю! Но при этом чувствую себя чертовски старым. Неприятно, понимаешь? По-моему, тебе нечего беспокоиться из-за своего возраста, — с улыбкой заметила Фенела. — Тем более что для мужчины он не имеет большого значения. — А вот и имеет! — упрямился Саймон. |