Онлайн книга «Рыцарь и ведьма»
|
Насчет второго из вошедших вопросов особенно никаких. – Альпин, – он протягивает руку. Старший из двух. С утра уже как будто устал. Не слишком ухожен и скорее всего не женат. Ужинает небось разогретыми полуфабрикатами. Страсти к работе от него, пожалуй, не дождешься – в лучшем случае можно рассчитывать на умеренную добросовестность. Но и это неплохо. Рыцарский клуб и так теряет достаточно членов на почве излишнего рвения. Сколько уж рыцарей не сумело вовремя остановиться в сладострастии погони за очередным малефиком. Бездна стала им могилой. – Я застал тут вашего коллегу, Кента. Он просил передать… – Да, мы встретили его по дороге. Три инцидента четвертого класса. Кент – он… Вы уж не судите по нему обо всем отделе. – Мы очень коротко поговорили. Я так и не понял, чем он тут занимается. Альпин в ответ на это хмыкает. – Специальный консультант. Это значит, что он может явиться в офис пьяный. Или вообще не явиться. И ему никто ничего не скажет. Его оставили в РКС только из-за прежних заслуг. Упрятали в наш отдел, чтобы на глаза не попадался. – А что за прежние заслуги? Альпин, не расположенный, видно, говорить о ком-то хорошо, утыкается в бумаги, предоставляя Лантуре полномочия рассказчика. – Ну, это на самом деле прегрустная история! – Лантура берет прислоненную к столу лютню и, немножко подстроив ее, начинает петь: Таких героев испокон Не видела земля: Сэр Кент был доблестнее всех Вассалов короля. Лаура дивной красотой Меж девушек цвела, Июльским полднем Кенту честь И сердце отдала. Лауру он в собор ведет Принять святой обряд, Но небо застит черный дым: То гавани горят! То грозный северный сосед Явился – быть войне! Лаура – в слезы, Кент – в седло, Печаляся вдвойне. Он мчит к горящим рубежам И видит, что навстречь Сэр Ленард скачет на коне Его предостеречь: «Спасайся, Кент, надежды нет, Мои войска бегут, Враги коварны и сильны И скоро будут тут». «Ты трус! – воскликнул в гневе Кент. — Но я не побегу! Земли, что домом я зову, Не уступлю врагу!» Отважный рыцарь дальше мчит, Теперь уж цель близка. Он слово гордое несет Растерянным войскам: «Друзья! Мне жалко жизнь отдать В угоду королю. Но чтоб Лауру защитить, Охотно кровь пролью. Пусть те, кто любят жен своих, Как я люблю свою, Со мною смело в бой пойдут И победят в бою!» И было так, что в этот день, Сэр Кент разбил врага; Увенчан славой, он спешит К Лауриным ногам. Но к ней войдя, он видит труп: Жена висит в петле! Не веря горю, медлит Кент Предать ее земле. «Зачем, любовь моя, зачем, Себя сгубила ты, Не пощадив своей души И дивной красоты?» И слышит голос он с небес: «Не сетуй на меня; Мой грех прощен. Я спасена От вечного огня. Меня сэр Ленард обманул, Сказав, что ты убит. За смерть напрасную мою На нем вина лежит». Лауру Кент во гроб кладет И после похорон Спешит явиться королю, Чтоб суд назначил он. «Повинный в смерти пусть умрет; Дозволь же, государь, Сойтись мне с Ленардом в бою, Нам Бог судьей, как встарь». Но отвечал властитель так: «Ты смел увещевать, Что кровь по воле короля Не должно проливать. Да будет так, достойный Кент, Я внял твоим словам. Смертоубийство учинить Я не дозволю вам». «Но есть закон, – воскликнул Кент. — Всего превыше он!» И отвечал властитель так: «Король и есть закон!» Тогда, не внемля королю, Кент выхватил клинок. К нему бегут, но он щитом Сбивает стражу с ног. Он насмерть Ленарда разит — Свершился высший суд. Кент прячет меч; кровавый труп Из зала прочь несут. Король сказал: «Не потерплю Я ослушанья впредь; За смерть вассала моего Ты мог бы умереть, Но ты победу нам принес, Поэтому – ступай. Однако тотчас должен ты Родной покинуть край». И было так, что Кент ушел, Молчание храня. Он навсегда покинул дом, Лишь взяв с собой коня. Живет ли ныне гордый Кент — Не ведает молва. Но слава горькая его Меж нас вовек жива. – Так уж и не ведает? – усомнился Альпин сразу по окончании песни. – Скорее уж не хочет ведать. А то хватило бы еще на одну балладу, уже не столь героическую, – про то, как гордый Кент допился до чертей и принялся совсем за другие подвиги. То бутафорского дракона мечом изрубит на дне рождения лорд-мэра. То приведет какую-то деваху в совещательный зал ордена и отымеет ее прямо там, на Круглом Столе короля Артура! Лантура с сожалением смотрит на напарника; он пел с чувством, и видно, что впечатление от спетого еще не оставило его, а тут Альпин уже успел внести свои замечания. – Как минимум наш коллега заслуживает сострадания. А многое из его жизни достойно восхищения. Рыцарь старой школы. Сейчас таких уже нет. – Рыцарей старой школы упразднила эволюция. Все эти кодексы, обеты, хваленая честь, наконец. Корчили из себя не пойми кого. – Ты считаешь, что мы не должны жить по чести? – Я считаю, что честь – это изобретение трубадуров. Стихия реальной жизни плохо совместима со всей этой куртуазной блажью. Умирать с честью – пожалуйста, это запросто. Как в той песне: «Избыток гордости привел меня на плаху». Ирония в том, что если тебе не повезет умереть как герою, то доживать придется в бесчестии. Вот наш Кент, например. Где теперь его честь? Не думай, что у меня нет сердца. Я ему сочувствую. Но знаешь, если бы он в свое время засунул свою гордость куда подальше, то, может быть, его жена была бы жива. Он бы не лишился дома. Что ему было дороже? Репутация или жизнь родного человека? – Альпин, ты меня извини, но тебя послушать, так надо равняться на подлецов. – Да не надо равняться на подлецов! Если бы подлецы приносили клятву никогда в жизни не поступать благородно, то их бы тоже ждал крах. На нормальных людей надо равняться. Жить – это значит поступать то так, то эдак. А всякие догматы, высеченные в камне, – это вообще не для живых. Ты скажешь: скрижали! А я скажу: надгробия! |