Книга Королевство, страница 22 – Ю Несбе

Дверь открылась, и из размышлений меня выдернула Юлия:

– А чего это ты сам в ночную сегодня?

Она с деланым ужасом закатила глаза. Старательно пережевывая жвачку, девушка переступила с ноги на ногу. Она принарядилась: короткая куртка, обтягивающая футболка, да и накрасилась ярче, чем обычно. Она явно не ожидала меня здесь сегодня застать и оттого, что я увидел ее в этом наряде, смущалась. Прямо как красотка, готовая запрыгнуть в машину к лихачам. Мне-то плевать, а вот ей, судя по всему, нет.

– Эгиль заболел, – ответил я.

– А почему ты никого не вызвал? – спросила она. – Меня, например. Вовсе не обязательно самому…

– Он слишком поздно предупредил, – сказал я. – Так чего тебе, Юлия?

– Ничего, – для пущей убедительности она надула из жвачки пузырь, – хотела Эгиля проведать.

– Ладно, я ему передам от тебя привет.

Она смерила меня взглядом – слегка затуманившимся. К ней вернулась уверенность в себе, та самая, благодаря которой ей так хорошо удавалась роль крутой Юлии.

– А в молодости, Рой, ты что делал вечерами по пятницам? – Язык у нее слегка заплетался, и я понял, что она чуток выпила.

– На танцы ходил, – ответил я.

Она вытаращила глаза:

– Ты танцевал?

– Можно и так сказать.

Снаружи взревел двигатель. Словно дикий зверь зарычал. Или завыл, призывая самку. Юлия с деланым раздражением взглянула на дверь, а затем развернулась спиной к стойке, уперлась в нее руками – так что короткая куртка поползла вверх, – подпрыгнула и уселась рядом с кассой.

– А у тебя было много девчонок, Рой?

– Нет. – Я посмотрел на установленные рядом с колонками камеры.

По выходным кто-нибудь непременно заливает бензин и уезжает, не заплатив. Когда я об этом рассказываю, все возмущаются – мол, какие эти дачники мерзавцы. А я возражаю: дачники богатые, вот и не думают о деньгах. Мы тогда отправляем по адресу, на который зарегистрирован автомобиль, вежливую просьбу оплатить бензин, и в ответ на девять из десяти обращений получаем письмо с извинениями – они просто-напросто забыли заплатить. Потому что они, в отличие от нас с Карлом и папой, никогда, заправляя «кадиллак», не видели, как вместе с сотенными исчезает и надежда потратить их на что-нибудь еще – компакт-диски, новые брюки, поездку на машине по Штатам, о которой папа без конца говорил.

– А почему? – не отставала Юлия. – Ты же сексуальный, прямо держись. – Она хихикнула.

– Тогда я таким не был.

– Ну а сейчас в чем дело? Почему у тебя нету девушки?

– У меня была когда-то, – сказал я, протирая стойку для еды. Посетителей сегодня было немало, но сейчас дачники уже разъехались по дачам. – Мы поженились, когда нам было по девятнадцать, но во время свадебного путешествия она утонула.

– Чего-о? – Юлия разинула рот, хоть и знала, что я сочиняю.

– Мы как раз шли на моей яхте по Тихому океану, а невеста моя перебрала шампанского и вывалилась за борт. Напоследок только и успела пробулькать, что любит меня.

– А почему ты за ней не бросился?

– Такие яхты ходят намного быстрее, чем ты плаваешь. Мы б тогда оба утонули.

– Ну и что. Ты же ее любил.

– Ага, поэтому я ей даже спасательный круг бросил.

– И то ладно, – Юлия сидела сгорбившись и упершись ладонями в стойку, – но она умерла, а ты продолжаешь дальше жить, так получается?

– Мы много без чего обходимся, Юлия. Поживешь – увидишь.

– Нет, – безразлично бросила она, – не собираюсь я ждать. То, что мне нужно, я получу.

– Ясненько. И чего ж тебе нужно? – Вопрос вырвался у меня случайно, я словно поймал мяч и машинально бросил его обратно через сетку. И прикусил язык, увидев, как Юлия буравит меня взглядом и как губы ее расплываются в улыбке.

– Ты небось порнушку часто смотришь. После того, как девушка твоя утонула. А так как ей было девятнадцать, ты, наверное, в поисковике набираешь «девятнадцатилетние с большими сиськами», да?

Я слишком долго думал, как возразить, и она – я это прекрасно понимал – решила, будто попала в точку. От этого я растерялся еще больше. Разговор наш уже зашел в тупик. Ей семнадцать, а я ее начальник, и Юлии взбрело в голову, что именно я ей и нужен. И вот она, накрашенная, нарядная и храбрая, затеяла игру – ей казалось, будто играть в нее она умеет, потому что это действует на парней, которые ждали ее в машине. Все это я запросто мог ей высказать. Так я спас бы собственную гордость, но сбросил бы эту нагрузившуюся шампанским девчонку с яхты. Так что вместо этого я лихорадочно искал спасательный круг – для себя и для нее.

Спасательный круг нарисовался на пороге, когда дверь распахнулась. Юлия быстро спрыгнула со стойки.

В лицо я его узнал не сразу, однако машины на заправку не заезжали, поэтому посетитель явно был из местных. Тощий, со впалыми щеками, отчего лицо смахивало на песочные часы, а на лысом черепе пушок.

Остановившись у порога, он уставился на меня так, будто больше всего на свете ему хотелось сбежать. Может, я ему тогда, в Ортуне, тоже навалял? Разукрасил физиономию, а он и запомнил? Он медленно двинулся к стойке с компакт-дисками и принялся их разглядывать, время от времени озираясь на нас.

– Это кто? – прошептал я.

– Отец Наталии Му, – шепнула в ответ Юлия.

Жестянщик. Ну естественно, это он! Хотя он изменился. Как говорится, сильно сдал. Может, заболел тяжело, потому что выглядел прямо как дядя Бернард под конец жизни.

Му подошел к нам и положил на стойку компакт-диск. Роджер Уиттакер, лучшие песни. Скидочный. Казалось, будто Му стыдится собственных музыкальных вкусов.

– Тридцать крон, – сказал я, – карта или…

– Наличные, – ответил Му, – а Эгиль сегодня не работает?

– Заболел, – сказал я, – еще что-нибудь?

Му замешкался.

– Нет, – проговорил он наконец, взял сдачу, диск и двинулся к выходу.

– Ух ты. – Юлия снова запрыгнула на стойку.

– В смысле – ух ты?

– Ты чего, не заметил? Он же сделал вид, будто меня не знает.

– Волновался он – это да, это я заметил. И судя по всему, его любимый продавец Эгиль. Что бы там он у него ни покупал.

– В смысле?

– Кому припрет в пятницу вечером бежать за диском Роджера Уиттакера? Му купил этот диск, потому что схватил самый дешевый.

– Да он за презиками пришел, но застремался, – рассмеялась Юлия, и мне почудилось, что говорит она со знанием дела, – наверняка на стороне трахается. У них это семейное.

– Прекрати, – одернул ее я.

– Или за антидепрессантами – он же обанкротился. Видал, как он пялился на полку с таблетками у тебя за спиной?