Онлайн книга «Королевство»
|
– Без гарантий? – Рой, местным жителям мы доверяем. – Мне нужно двести тысяч. – Но не настолько, – улыбнулся он. Грусть в глазах стала более явной. – Карла исключат в девять. В четыре по местному времени. – Ни разу не слышал об университетах с такими строгими правилами, – сказал менеджер, почесывая тыльную сторону ладони. – Но раз вы так говорите, то… – Он все чесал и чесал руку. – То? – нетерпеливо спросил я и посмотрел на часы. Осталось шесть с половиной часов. – То я вам этого не говорил, но вам, возможно, не помешает поговорить с Виллумсеном. Я посмотрел на менеджера. Значит, деревенские слухи правдивы, Виллумсен дает людям в долг. Без гарантий и под очень высокий процент. То есть без всяких гарантий, кроме всем известной: Виллумсен тем или иным образом в тот или иной момент придет и потребует долг. И выжмет его. Еще ходили слухи о том, что из Дании он привез головореза для выколачивания долгов: всю работу сделает он. Я, естественно, знал, что Эрик Нерелл брал у Виллумсена немного в долг, когда покупал помещение «Свободного падения», но в то время разговоров о жестком выколачивании задолженности не было. Даже наоборот: Эрик говорил, что Виллумсен проявил терпение и ждал, и Эрик, попросив об отсрочке, получил следующий ответ: «Пока проценты капают, Нерелл, дергаться я не буду. С капитализацией процентов условия для меня шикарные». Я поехал в контору Виллумсена. Знал, что Риты там не будет, она это место ненавидела. Над столом висела голова оленя – он словно пробил стену и теперь в изумлении рассматривал открывшуюся перед ним картину. Под оленьей головой сидел Виллумсен, откинувшись на спинку стула – двойной подбородок стекал на воротничок рубашки – и сложив короткие жирные пальцы на груди. Время от времени он поднимал правую руку, чтобы стряхнуть пепел с сигары. Склонил голову набок и оценивающе на меня посмотрел. Насколько я понял, определял мою платежеспособность. – Два процента, – сказал он, когда я выложил свою проблему и рассказал о сроках. – Взносы ежемесячно. Могу позвонить в банк и хоть сейчас перевести деньги. Я достал коробку снюса и положил под губу пакетик, проводя в голове вычисления: – Это двадцать пять процентов в год. Виллумсен вынул изо рта сигару: – Считать мальчик умеет. Это у тебя от отца. – А в этот раз вы тоже рассчитываете, что торговаться я не буду? Виллумсен засмеялся: – Ниже я предложить не могу. Take it or leave it [16]. Время идет. – Где мне расписаться? – А, мы поступим проще, – сказал Виллумсен и протянул руку над письменным столом. Она напоминала связку жирных сосисок. Подавив дрожь, я ее пожал. – Ты когда-нибудь влюблялся? – спросила Унни. Мы пошли в огромный сад отеля «Блаттрейн». Облака неслись по небу над озером Хеддальсватне, и оттенки менялись в зависимости от освещения. Я слышал, по прошествии лет пары тратят на разговоры все меньше времени. У нас было наоборот. Ни один из нас не был особо разговорчив, а в первые встречи за диалог в основном нес ответственность я. Мы встречались раз в месяц уже пять лет, и хотя, если сравнивать с первой встречей, Унни давала на вопросы более развернутые ответы, ей было несвойственно вот так, без всякого повода, поднимать подобные темы. – Было разок, – сказал я. – А ты? – Никогда, – ответила она. – Ну и как тебе? – Влюбленность? – Да. – Ну, – сказал я, закрываясь воротником куртки от порывов ветра, – бороться там не за что. Поглядев на нее, я увидел едва уловимый намек на улыбку. Задумался, куда она двинется дальше. – Я читала, что за всю жизнь по-настоящему влюбиться можно лишь два раза, – сказала она. – Первый раз – действие, а второй – противодействие. Вот они-то и есть землетрясения, а все остальное – это всего лишь более мелкие эмоциональные встряски. – Ладно, – сказал я. – Тогда у тебя еще есть шанс. – Но мне землетрясения не нужны, – сказала она. – У меня дети. – Понимаю. Но землетрясения случаются независимо от того, хотим мы этого или нет. – Да, – согласилась она. – А раз ты говоришь, что бороться не за что, значит любовь не была взаимной, да? – Все так. – В общем, от сейсмоопасных зон лучше держаться подальше, – сказала она. Я медленно кивнул. До меня начало доходить, о чем речь. – Кажется, Рой, я чуть ли в тебя не влюбилась. – Она помедлила. – Не думаю, что мой дом после такого землетрясения выстоит. – И поэтому… – начал я. Она вздохнула: – И поэтому мне придется покинуть… – …сейсмоопасную зону, – договорил я за нее. – Да. – Насовсем? – Да. Мы стояли молча. – Ты не… – проговорила она. – Нет, – сказал я. – Ты все решила. А я совсем как мой отец. – Твой отец? – Торговаться не умею. Последний час мы провели вместе в номере, я снял сьют, из постели открывался вид на озеро. На закате небо прояснилось, и Унни сказала, что вспомнила песню «Дип пёрпл» – ту самую, где упоминается отель на берегу Женевского озера в Швейцарии. Я ответил, что в песне отель сгорает дотла. – Да, – согласилась Унни. Мы сдали номер до полуночи, поцеловались на прощание на парковке и уехали из Нотоддена – каждый своей дорогой. Больше мы не виделись. В тот год Карл позвонил мне в канун Рождества. Вдалеке я слышал веселые голоса празднующих и песню Мэрайи Кэри «All I Want for Christmas is You» [17]. Сам я сидел в одиночестве: комнатка в мастерской, аквавит и бараньи ребрышки от бренда «Фьордланд» с колбасками и морковным пюре. – Тебе одиноко? – спросил он. Я прощупал почву: – Есть немного. – Немного? – Очень. А ты как? – В офисе рождественский обед. Пунш. Мы выключили телефон и… – Карл! Карл, come dance! [18] – Женский голос, слегка визгливый и гнусавый, прервал нас, оказавшись у самого микрофона. Судя по звукам, она села к нему на колени. – Слушай, Рой, мне пора. Я тебе отправил подарочек к Рождеству. – Чего? |