Книга Последняя любовь великого дракона, страница 15 – Александра Гусарова

Вообще, время интересная штука. Савельевой со Сбруевым не было всего две недели. А у меня такое впечатление, что прошел целый месяц или даже год. Столько событий свалилось на мою бедную голову.

В субботу ранним утром мы поехали за новым телом для Петруши. Я хотела сначала ехать одна, но он очень сильно возмутился, ведь выбирать мы будем обитель для его души. Пришлось согласиться. Аргумент был серьезный. Прицепила поводок, надела наплечник, и мы пошли на автовокзал. На такси в обе стороны остатков моей зарплаты уже не хватило бы, а еще три дня жить.

На автовокзале пассажиры косились на странную девушку с попугаем на плече и большой пустой корзинкой. Петруша благоразумно помалкивал. Я ему накануне целую лекцию прочла, что не следует показывать свой длинный язык лишний раз.

Неожиданно к нам подошел мальчик лет десяти. Я их особо по возрасту не различаю. Восторженно посмотрел на Петра и спросил:

— Тетя, а он говорить может?

— Какая тебе родственница? — не выдержал Петр. — Девушка она.

Эту фразу тут же уловили уши трех бугаев, шедших мимо. Они дружно заржали, и один из них небрежно обронил:

— О, тогда ее в красную книгу занести надо. Я думал, они уже все вывелись как вид.

Петр мимо ушей такое пропустить не мог. Тут же взъерошил перья, развернулся в сторону парней. Только мне эти разборки были совершенно не нужны. Я перехватила попугая обеими руками и грозно на него шикнула:

— Петр, ты всего лишь птица! Помолчи, пожалуйста! Иначе мы сейчас вернемся домой и никуда не поедем.

А шутник неожиданно продолжил:

— Петька, а у нее птицу как тебя зовут. Может, ты лучше ей постельку погреешь?

Попугай вывернулся из моих рук и возмутился:

— У нас дома поквартирное отопление!

Видит бог, я никогда не била животных. Но этого говоруна щелкнула по клюву, чтобы он замолчал от греха подальше. На что он тут же возмутился:

— Ты чего дерешься?

Я лишь злобно цыкнула:

— Домой пойдем!

На что птица ответила любимую фразу:

— Петруша хороший! — и надувшись, уселась удобнее на наплечнике и замолчала. Лишь когда мальчишка, все это время стоявший рядом, спросил:

— А вы в цирке работаете?

Ответил вместо меня:

— В зоопарке!

Пацаненок тут же начал трясти за руку подошедшую женщину:

— Мама, в следующий раз мы с тобой в зоопарк сходим. Там попугаи говорить, как люди могут!

А на мое счастье подошел автобус. Пассажиров в нем было мало. Мы спокойно сели на заднее сиденье, и больше всю дорогу нам никто не мешал. Лишь водитель уточнил, как обычно, не нагадит ли птица в салоне. А я также привычно сообщила, что он ученый и подобного не произойдет. Ровно через полчаса мы с Петром вышли из автобуса на пыльную деревенскую улицу.

Насколько глупой была затея приехать в деревню с говорящим попугаем, я поняла с первых шагов. Двое чумазых мальчуганов с длинными прутьями, которыми поднимали пыль на дороге, тут же оторвались от своего дела и поинтересовались:

— Ого, Попка-дурак! А он может нам ответить?

— Понятно, что Петр такого обращения стерпеть не мог и очень быстро среагировал словами:

— Сам дурак! Петруша хороший! — слава богу, более умничать не стал, а ответил как заурядный попугая со стандартным словарным запасом.

— Правда говорит! — тут же подхватил друга второй мальчуган. — А его погладить можно?

— Пасть порву, моргалы выколю! — среагировал Петр фразой из известного кинофильма. ^[3]

Я хотела уже шикнуть на него, чтобы выбирал приличные слова в разговоре с детьми, только детей это нисколько не смутило. Они тут же понеслись по улице с криком:

— К нам говорящего попугая привезли!

Через три минуты мы были окружены плотной стайкой местных ребятишек. Вопросы сыпались на бедного Петрушу со скоростью пулеметной очереди. А он лишь растерянно крутил головой, не зная кому и что отвечать.

— Опять Алешка обманул! — вдруг заревела маленькая девочка с торчащими в разные стороны косичками. — Ничего он и не говорящий!

— Это вы мне не даете и слова вставить! — возмутился попугай. Толпа радостно взревела, и вопросы посыпались снова. Я же, воспользовавшись ситуацией, поинтересовалась у самого старшего, на мой взгляд, парня, где находится свиноферма.

— Тетя, вы же в другую сторону идете! — округлил глаза паренек. — Пойдемте, мы вас проводим.

И мы все дружно развернулись в противоположную сторону. Минут через пять вместе с нашим почетным эскортом притормозили напротив высоких синих ворот.

Старший мальчуган три раза пнул в ворота и громко крикнул:

— Владимир Алексеевич, тут к вам за поросятами приехали! — а потом добавил уже для меня:

— Он у нас учителем в школе работает, поэтому требует, чтобы мы его по имени отчеству называли.

Калитку открыл мужчина невысокого роста с большим, как говорят, умным лбом и приветливой улыбкой. Я свиновода представляла несколько иначе.

— Добрый день! Проходите! — мужчина распахнул перед нами двери и пригласил пройти во двор. Ребятня осталась снаружи.

— Вам поросята нужны на сало, бекон или мясо? У меня различные породы, — Владимир Алексеевич, как торговец, свое дело знал, и сразу постарался разрекламировать свой товар.

— В смысле на сало? — дернулся Петруша.

— Какая умная птичка! — улыбнулся вновь мужчина. — Чтобы после убоя скотины, у нее был много сала.

Моя птица открыла клюв (если бы он был человеком, я бы сказала: уронил челюсть) и хлопнула крыльями:

— На какой убой?

Я же понял, что нужно спасать ситуацию, иначе нас примут за сумасшедших и выставят вон ни с чем:

— Нам на мясо, пожалуйста! — решила, что Петр захочет иметь мускулистую фигуру. — Какая будет цена?

— Зависит от веса поросенка. Мясные породы я продаю за 120 рублей за килограмм, — объяснил свиновод. — У вас хлев или теплый свинарник есть?

Я вспомнила свою однушку в хрущевке и уверенно ответила:

— Свинарник.

— Это замечательно! Поросята очень любят, когда все устроено именно для них. Пожалуйста, выбирайте!

Нас пропустили к загону, в котором мельтешило, по крайней мере, штук двадцать розовых пятачков и хвостиков. Я даже растерялась, не понимая, как выбрать того, единственного. И вдруг услышала шепот у своего уха:

— Шура, я вон того хочу, золотого!

— Золотого? — удивилась я достаточно громко, чтобы быть услышанной.