Книга Закрытое небо, страница 65 – Наталья Ручей

Ее лицо светится счастьем, и я с трудом замечаю легкую тень, которая мечется в ее взгляде.

Я не хочу омрачать ее радость, но вопрос вырывается самовольно:

— Когда?

— Не знаю, — она беспечно пожимает плечами, вздыхает влюбленно. — Мы с ним уже чуть больше, чем полтора года, и вот, возможно, когда будет ровно два года как мы познакомились… Мне кажется, это будет удачная дата. Она точно запомнится. Ты так не думаешь?

Единственное, о чем я думаю в этот момент — что ее слова о том, чтобы приурочить событие к какой-то памятной дате принадлежат ее жениху, а не ей. Влюбленной девушке все равно когда стать еще ближе к дорогому ей человеку. И если бы он предложил расписаться завтра, вряд ли она бы сказала: «Нет-нет, давай подождем, когда пробьют куранты в Новогоднюю ночь».

Хотя, может быть, я ошибаюсь.

Может быть, на этот раз действительно совпали две идеальные половинки.

И, конечно, я не стану вносить смуту в их отношения. Хватит. Так намутила, что саму временами мутит — от себя, от ситуации, от того, что только растягиваю ее и ищу предлоги, хватаюсь за них.

Светлана тяжело выдыхает, и смотрит так, будто хочет обнять меня. Возможно, не делает этого, лишь встретив мой взгляд.

— К тому же, твой выбор не изменился, Маша, — добавляет она с улыбкой, — и видно, что у вас с Владом серьезные чувства, и…

Я хочу возразить. Хочу спросить у нее — помнит ли она о невесте старшего Тихонова, хочу узнать, что она думает о подруге, которая стала разлучницей — не страшно ли ей общаться с такой, приближать к себе. Но не успеваю издать даже звука, когда слышу стон. Протяжный, болезненный.

И с ужасом в полном оцепенении смотрю на то, как меняется красивое лицо девушки на маску отчаяния, как она прячет взгляд, тяжело дышит, рвано, скручивается улиткой и с длинным стоном валится у моих ног.

Я склоняюсь над ней, заглядываю в ее лицо, пытаюсь поднять, но ей становится хуже с каждой секундой. Она только стонет, озирается вокруг, возможно, даже не замечая меня, и держится ладонью за правый бок.

Догадка стреляет молниеносно — аппендицит. Быть может, и нет, но ей в любом случае нужна помощь. Надеюсь, аппендицит, не хочу думать, что это болезнь, с которой бороться нельзя. Потому что такой светлый луч должен исправить то, что сделала я…

Должен.

Не знаю, сможет ли кто-то еще пробиться через ожесточение Кости.

Не хочу представлять, не хочу думать об этом сейчас. Даже если у них ничего не получится, я не хочу, чтобы ей было больно.

Ныряю руками в карманы куртки, и только когда не нахожу телефон, понимаю, что оставила его в доме.

— Света, — пытаюсь докричаться до девушки через ее боль, — Света, у тебя есть телефон?!

— Есть, — пытается выдавить улыбку, но она быстро гаснет, — в машине у Кости.

Я подскакиваю, осматриваюсь, и понимаю, что кричать с призывом о помощи бесполезно — вокруг ни души. Даже лебеди, почуяв неладное и свою бесполезность, плывут к дальнему берегу. Пес мечется возле хозяйки, поскуливает, пытаясь поднять ее влажным поцелуем горячего языка.

— Света, держись — бормочу я бессвязно и обещаю полную чушь в таких обстоятельствах. — Света, я приведу помощь, слышишь?

Она улыбается, едва заметно кивает. Она искренне верит, что я это сделаю. А я даже понятия не имею, как далеко мы зашли — полчаса это долго от дома Тихоновых? И в какую сторону мне бежать…

— Света, где их дом? Света?! — умоляю ее немного помочь.

Она неопределенно машет рукой куда-то в сторону леса и выдает непонятное:

— Там.

Нет времени на промедление. Нет времени ни на что. Я срываюсь в самый долгий, самый безумный забег, когда перед глазами не видно пути — только цель. Мчусь мимо высоких деревьев, нависающих кронами, закрывающими и без того тусклый свет мрачной осени. Постоянно оглядываюсь, чтобы запомнить, куда возвращаться.

«Озеро, — убеждаю себя, — я скажу, что мы были у озера. Опишу уток, назову количество лебедей…»

Я знаю, что это бред, но в нем легче пережить реальность, когда ты беспомощен, а природа, кажется, вздумала мстить за все человечество. Цепляюсь за корягу — падаю, отряхиваю поцарапанные иголками ладони, несусь дальше. Куда? Не знаю. Кто бы сказал?

Все звуки заглушает кукушка, которая надумала сообщить срок моей жизни, и птицы, бьющие крыльями над деревьями, а еще мешают громкие белки и дятлы, стучащие о кроны клювами. Мешает одежда, обувь и шарф.

Шарф оставляю на каком-то сучке, чтобы было легче найти дорогу обратно. А вдруг это озеро — тайное место, о котором не все местные знают?

Чушь!

Очередная чушь, осознаю это, и все равно спустя какое-то время оставляю на ветке дерева свою куртку.

Останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, и…

Сердце бьется так громко, что я не сразу верю в то, что мне не мерещится. Где-то едет машина! И она приближается! Мне надо успеть, чтобы она не проехала мимо!

Я выскакиваю на пустую дорогу, и понимаю, что, наверное, выбрала неправильное направление, наверное, моя интуиция солгала, потому что на обочине только лес и ни единого дома.

Озираюсь по сторонам, кричу, взываю о помощи, но мне отвечает лишь ветер и шелест деревьев.

И вдруг… не верю своим глазам, когда вдали дороги виднеется черный джип. Несусь навстречу, не думая о том, что машина не успеет затормозить, машу руками, что-то снова кричу и ожесточенно пытаюсь открыть дверь, когда авто замедляется. Надежда на то, что это один из Тихоновых, гаснет, когда замечаю за рулем лысого типа. Взгляд выхватывает пустые подробности — жесткий взгляд, широкий разворот плеч, ни толики удивления на бесстрастном лице.

— Пожалуйста, — умоляю его, — пожалуйста, помогите! Моя… подруга… ей плохо!

Мужчина не успевает ответить ни слова, зато вместо него это делает его спутница, которую я не заметила сразу.

— Фрол, — слышу насмешливый голос, который узнаю, еще не рассмотрев лица девушки. — Это развод, как я и говорила тебе. И да, познакомься, это бывшая подстилка Тихонова, твоего конкурента, который отбил помещение под свой новый клуб. А подруга у нее — известная в узких кругах эскортница.

Она морщит хорошенький носик и брезгливо добавляет:

— Можно только представить, от чего ей могло стать плохо. Наверняка, что-то заразное. Поехали, Фрол, мы и так опоздали на десять минут.

— Пожалуйста, — продолжаю упрашивать мужчину, игнорируя Миру, которая победно улыбается с пассажирского сиденья.

Она не скрывает, что наслаждается этой ситуацией. Ей нравится, что тогда она проиграла, а теперь я в полной зависимости от ее спутника.

— Пожалуйста, — прошу я мужчину, — хотя бы сообщите Тихоновым, что мы здесь, что Светлане плохо. Пусть они вызовут скорую помощь. Она там, у озера, не может подняться. Пожалуйста, у нас просто нет телефонов!