Книга Мертвая вода. Смерть в театре «Дельфин», страница 59 – Найо Марш

– Ах да…

– Когда все было кончено, он стер свои следы. Позже, когда мы оказались там втроем, он весьма проворно взобрался наверх и еще раз прошелся по ним – таким образом, «нейтрализуя» любые оставленные по недосмотру отпечатки. А в десять минут девятого вернулся на своем катере к себе и стал ждать, пока его позовут осмотреть тело.

– Он и меня осматривал, – невольно вздрогнула мисс Эмили. – Хладнокровный, изобретательный преступник. А ведь мне он нравился.

– Мне тоже, – ответил Аллейн. – И даже очень. Конечно, он хотел пустить нас по ложному следу – убедить, что убитую приняли за другую. Но, как человек умный, не стал пережимать. Он надеялся, что виновным сочтут Уолли, после чего дал бы заключение, что тот не отвечал за свои действия, и проследил бы, чтобы мальчика поместили в подходящее учреждение. Причем, скорее всего, это было бы наилучшим вариантом.

– Я постараюсь что-нибудь предпринять, – сказала мисс Эмили. – Есть разные специальные школы… А что бы вы сделали, если бы не погас свет, или если бы догнали преступника? – спросила она, с любопытством глядя на Аллейна.

– Следовал бы обычной процедуре. Предложил бы прийти в офис Кумба с повинной. Без этого нам вряд ли удалось бы возбудить дело против Мэйна. Слишком многое строилось на догадках. Рассказывая о событиях, я надеялся на признание. И полагал, что когда версия с Уолли была исключена, Мэйн не позволит арестовать Бэрримора или другого невиновного. Но я рад, что все закончилось именно так.

В сад через калитку вошел Фокс.

– Bon jour, Mademoiselle, – с напряжением произнес он. – J’espère que vous êtes en bonne santé ce matin? ^[25].

Мисс Эмили моргнула.

– Мистер Фокс, – проговорила она на чистейшем французском, – я уверена, вы очень занятой человек, но если бы вы смогли уделить два часа в неделю, я могла бы помочь вам с разговорной речью. Мне это будет только в радость.

Фокс попросил ее повторить еще раз и, поняв смысл, покраснел до корней волос.

– Mademoiselle, c’est bonne, то есть, черт… pardon… bien aimable de vous… в смысле de votre part ^[26]. Лучшего я и желать не мог.

– Alors, c’est entendu ^[27], – сказала мисс Эмили.

IV

Патрик и Дженни сидели в машине, припаркованной на набережной. Багаж мисс Эмили и их собственные чемоданы были закреплены на верхнем багажнике. Пожилая леди решила провести несколько дней в Данлоумэне и пригласила молодых людей составить ей компанию. Патрик хотел остаться с матерью, но та настояла, чтобы он поехал.

– И все же мне это кажется ужасно неправильным, – сказал он. – Как будто я ее подвел. А ведь я очень люблю свою маму.

– Ну разумеется, и она в тебе души не чает. Думаю, она сейчас просто хочет побыть одна – пока не пройдет первое потрясение.

– Одна? Но ведь он будет рядом?

– Он в последнее время неплохо себя ведет, Патрик. Так ведь?

– Да, на удивление. – Взгляд юноши стал задумчивым. – Я знал о Мэйне, конечно. И мне всегда это не нравилось, сам не знаю почему. Не из-за обычных условностей, а… Предупреждаю, если ты скажешь про эдипов комплекс, я разозлюсь.

– Тогда промолчу.

– Наверное, дело в том, что никому не нравится, когда его мама – femme fatale ^[28]. А она немного такая, знаешь ли. Мне так жаль ее, – с ожесточением добавил Патрик, – что я просто из себя выхожу. Почему так? Не понимаю.

– Нам сложно представить, что люди старшего поколения тоже способны влюбляться. Надменность юности…

– Вероятно, ты права. Дженни, я люблю тебя всем сердцем. Как по-твоему, можем мы пожениться?

– Не вижу ничего, что бы нам помешало, – ответила девушка. Они надолго замолчали, потом она заметила: – Мисс Эмили не торопится. Может, прогуляться к дому и тоже попрощаться с замечательным суперинтендантом?

– Ну, если ты хочешь…

– Идем.

Они зашагали по набережной, держась за руки. Сидевший на берегу мальчик лениво швырял камешки в пролив. Когда молодые люди приблизились, он обернулся и, увидев их, протянул к ним ладони.

– Все прошло, – сказал Уолли.

I

– «Дельфин»? – переспросил клерк. – «Дельфин»… Ну, да. Ключи у нас. Хотели поглядеть?

– Хотел, если возможно, – пробормотал Перегрин Джей, недоумевая, почему подобные беседы всегда ведутся в прошедшем времени. – То есть хотел, – продолжил он более солидно, – и все еще хочу. Да, хочу посмотреть, если позволите.

Лицо клерка исказилось то ли усмешкой, то ли тиком. Перегрин почувствовал, что его внешность не внушает должного почтения.

– Театр ведь выставлен на продажу?

– Да, он продается, все верно, – презрительно подтвердил клерк, сверившись с каким-то документом на столе.

– Могу я поглядеть?

– Сейчас?

– Если возможно.

– Ну, даже не знаю, есть ли сейчас кто свободный… – Клерк задумался, хмурясь на грязные потоки дождя, стекающие по окнам кабинета.

– Послушайте, «Дельфин» – старый театр. Я – театральный деятель. Вот моя карточка. Если пожелаете позвонить моим агентам или руководству моего нынешнего театра «Единорог», они подтвердят, что я честный, непьющий, усердный, чертовски хороший режиссер и драматург и обладаю всеми прочими атрибутами, которые могут подвигнуть вас одолжить мне ключи от театра «Дельфин» на час. Я хотел бы, – повторил Перегрин, – посмотреть театр.

Лицо клерка стало непроницаемым.

– Конечно, – пробормотал он и, искоса глядя на карточку, словно она могла сбежать, пододвинул ее к себе. Клерк погрузился в себя и, похоже, принял решение. – Ну, хорошо, мистер… э-э… Обычно так не делается, но мы постараемся пойти вам навстречу.

Он повернулся к грязно-белой доске, где висели ключи – черные хвостики на потрепанной горностаевой мантии.

– «Дельфин»… – повторил клерк. – Угу, есть. Вот. – Он снял с доски связку ключей и положил ее на стол. – Возможно, будет трудно повернуть. Мы редко смазываем замки. Не так часто спрашивают. И немало времени прошло.