Книга Чудовищное предложение, страница 5 – Стелла Грей

– Расскажи.

– Меня привезли в дом к Аарону Харрису. Но это не может быть он! Ты никогда не выбрал бы такого мужа для меня.

– Какого? – Показалось, что дядя, всегда добрый и терпеливый, спросил с раздражением.

– Он… неопрятен и груб. И хотел… Он требовал… Ох, дядя, я не могу даже повторять это.

– Он требовал исполнения супружеских обязанностей до брака? – помог родственник.

– Да! – Я всхлипнула. – И говорил со мной так, будто купил на местном рынке. Он невоспитан, а от его вещей воняет потом и табаком. А еще… мне показалось…

– Ну же, Одри, не тяни, милая.

– От него пахло другой женщиной. Такой яркий аромат, приторно-сладкий.

– Ох, девочка. – Снова раздражение в голосе единственного родственника. – Ты склонна к преувеличению, как всегда. Я ведь лично знакомился с твоим супругом, и он не показался мне грубым или неопрятным. К тому же, что важнее всего, он весьма состоятелен, а это значит, что ни ты, ни ваши дети не будут нуждаться. Разве этого мало?

– Но…

– Нет-нет, – дядя улыбнулся, это было слышно, – сказывается, что ты росла вдали от цивилизации, девочка моя. Сейчас в большом мире все иначе. Не нужно придавать значения некоторым вещам.

– Например, тому, что от будущего мужа пахнет чужой женщиной? – Я нахмурилась.

– Да, – последовал безапелляционный ответ. – И говорить он может то, что пожелает. Потому что ты приехала в его дом, Одри.

– Он пригласил меня.

– Не в качестве гостьи. – Дядя будто немного вспылил, голос стал звучать иначе: резче и немного громче. – Для гостьи можно проявить вежливость и нацепить на себя маску. Для будущей жены нет. Требовать от него притворства – глупо.

– Но я не требую притворяться.

– А чего ты хочешь?

– Достойного мужчину рядом.

– Милая моя, я выбрал самого достойного. Тебе ли жаловаться?

Я затаила дыхание, в глазах защипало.

– Одри, – позвал дядя. – Я не хотел тебя обидеть. Но глупо прятаться от правды. Столько лет я растил тебя, отдавал последние деньги за пансион, а сейчас пребываю практически на смертном одре. И хочу верить, что ты, моя кровиночка, будешь пристроена, а клятва, которую я дал твоей умирающей матери, моей сестре, будет исполнена. Ты будешь счастлива и защищена от всех бед. К тому же фамилия Тосни не исчезнет.

Я всхлипнула.

Воспоминания о маме бередили душу. Дядя был прав: он перенес множество тягот, чтобы дать мне соответствующее образование… И теперь пристроил в надежные руки.

Вспомнила их. Руки Харриса. Наглые, большие, волосатые ручищи.

Передернула плечами.

– Но мама мечтала, чтобы я вышла замуж по любви, – прошептала в трубку.

– Одри! Ты вынуждаешь меня нервничать, а у меня и без того слабое здоровье. – Дядя больше не сдерживался. Теперь стало очевидно: я его разозлила. – Просто усвой: он – твое будущее. Только прежде, чем думать о любом сближении, подпиши бумаги. Они – твоя гарантия. Думаю, ты понимаешь, что без мистера Харриса пропадешь? Я больше не могу тянуть тебя на своей спине. Хочешь отказаться от брака? Тогда найди где-нибудь деньги на выплату неустойки!

– Неустойки? – Я не могла поверить в услышанное. – То есть за меня действительно платили?

Дядя закашлялся.

– Милая… – Он помолчал. – Да, твой муж заплатил за возможность иметь детей от женщины из древнего рода. Мне необходимо было погасить долги, чтобы ты вошла в новую семью, не оглядываясь назад. Ему хочется иметь здоровых детей и дать сыну твою фамилию. Разве не об этом ты мечтала? Продолжить род…

– Ты продал меня, дядя? – шепнула, чувствуя, как закипает во мне кровь матери-итальянки.

– Баста! – припечатал дядюшка. – В таком тоне говори с будущим мужем, если он тебе позволит! И закончим на этом, Одри. Упрямство для глупых людишек, а ты – умная девочка. Смирись, это лучшее, что ты можешь сделать для меня, для себя и для фамилии своего родовитого отца!

– Грацие милле, – сказала громко и с достоинством. Потом опомнилась и перевела по привычке, чтобы не вызывать гнев родственника: – Большое спасибо. Я услышала тебя, дядя.

– Вот и славно. Не держи на меня зла. Знаю, ты растеряна, но однажды мы все будем вспоминать об этих днях с улыбкой. Мои поздравления со скорой свадьбой, Одри. И постарайся смирить в себе непокорность. Мистер Аарон Харрис не любит тех, кто ему противоречит. До свидания, девочка моя. Помни о документах, они твоя гарантия и защита.

Он сам отключил вызов, даже не позволив попрощаться как следует.

А я продолжала держать трубку у уха и смотреть в окно, рядом с которым остановилась.

Быть не может, чтобы дядя так со мной поступил. Просто продал этому богачу… Никогда не думала, что подобное возможно.

Нет! Я сжала виски руками, стараясь успокоиться. Худшее, что теперь могла сделать – это впасть в истерику.

Но как же тяжело для понимания то, что происходит!

Мой дядя, ставший опекуном после смерти родителей, всегда подставляющий плечо, вдруг просто перепродал меня некоему Харрису. Почему? У него не было выбора? Он отучил меня, погряз в долгах… И все равно это не оправдание. Я бы начала работать, смогла бы помочь… Наверное.

Или нет? В сущности, я мало представляла, каково это – жить самостоятельно, работать и оплачивать счета. В пансионе нас этому не учили, уделяя больше внимания культурному развитию, естественным наукам, а также рукоделию, и сейчас я чувствовала себя полностью оторванной от реальности современного мира.

Кроме того, я действительно мечтала дать сыну фамилию Тосни. Ради отца. И вот появился мужчина, готовый на это. Пусть внешне он скорее напоминает чудовище, но внутренне, должно быть, прекрасен.

Задержав дыхание, я зажмурилась, сжала кулаки, а потом резко выдохнула, взмахивая открытыми ладонями.

«Все будет хорошо, Одри, – подумала про себя. – Нужно только присмотреться к мистеру Харрису. Понять его и… принять».

– И? – Голос чудовища заставил подпрыгнуть. – Что сказал дядюшка Энрике?

– Он… – я обернулась, попыталась выдавить из себя улыбку, глядя на жениха, – подбодрил меня. Пожелал счастья…

– Угу. – Харрис странно искривил губы. Улыбкой это было сложно назвать. – Без его благословения я бы не чувствовал себя абсолютно счастливым.

Я покраснела, понимая, что будущий муж насмехается.

– Мне важно все, что говорит дядя, – сказала, вскинув подбородок, – ведь он мой единственный родственник. Ближе нет никого.

– Я слишком испорчен, Одри, чтобы слышать такие слова. Запомни, Одри, единственным близким человеком отныне нужно считать меня. Понятно?

Я бросила затравленный взгляд на входную дверь.