Книга Волшебный вкус любви, страница 24 – Ната Лакомка

Он заметил мой взгляд и засмеялся:

— Не бойся, максимум, что грозит — нас вытолкают взашей. Ну и завтра в таблоидах появится какая-нибудь сплетня, что Богосавец тайком пробрался на приватную вечеринку.

— Приватная вечеринка?..

— Один мой знакомый устраивает сегодня презентацию новых блюд. У него ресторан на Театральном проезде, там ставки на какое-то супермясо из Австралии и специи «Каджун» из Нового Орлеана. Хочу посмотреть, что там такого потрясающего.

— А-а… А вас не приглашали? — выдохнула я, в самом деле потрясенная, даже не попробовав австралийского мяса.

— Не приглашали, — он лихо повернул, проскочив перед носом огромного «джипа». Нам засигналили, но Богосавец даже не глянул в зеркало дальнего вида. — Скажу тебе больше, я — последний, которого там хотят видеть.

— И мы пойдем туда?.. Но как?.. Вас ведь узнают, — у меня не умещалось в голове, как такой публичный человек, как мой шеф, сможет проникнуть неузнанным на вечеринку к людям кулинарного дела.

— Узнали бы, — поправил меня Богосавец. — Но Маратка — большой оригинал. До полуночи там будет маскарад. Мы наденем маски и пройдем по чужим пригласительным.

— Где же вы возьмете пригласительные? — задала я глупый вопрос.

— Уже взял, — хохотнул шеф. — Посмотри в файле, справа от тебя.

Я нашла прозрачный пластиковый файл и вытащила оттуда два пригласительных билета. Анна Лисовецкая и Дамир Хасангалиев.

— А… эти персоны?.. — спросила я.

— Кто же виноват, что билеты они потеряли?

— Потеряли? — я посмотрела на Богосавеца с ужасом. — Неужели вы их… вот эти билеты…

— Лично украл, — признался он чистосердечно. — И у меня были сообщники. Без них бы не справился.

— Равшанова, — догадалась я.

Богосавец улыбнулся, подтвердив мою догадку.

— Я думала, она вам понравилась, — сказала я, помедлив.

— Я уже далеко не в том возрасте, чтобы терять голову из-за женщин, — ответил он.

«Что же ты не сказал, что у тебя есть невеста?», — спросила я у него мысленно. Но вслух не произнесла ничего. Потому что это и правда было не мое дело. Если господину Богосавецу угодно играть женскими сердцами…

И моим, в том числе.

Задумавшись, я не сразу поняла, что мы приехали. Богосавец остановил машину на парковке, я выглянула в окно и снова была поражена. Какой-то день сюрпризов, не иначе.

— Салон красоты? — я невольно поглубже устроилась на автомобильном сиденье. — Это еще зачем?!

— Для маскировки, — пояснил Богосавец с необычайно серьезным выражением лица. — Чтобы не выделяться из толпы.

— Но вы сказали, мы будем в масках, — запротестовала я.

Он расхохотался так искренне, как будто я очень оригинально пошутила.

— Иванова Даша, — сказал он, отсмеявшись, — ты чудо просто. Выбирайся из машины.

— Это, наверное, очень дорого, — залепетала я.

— Не волнуйся, все расходы за мой счет.

— Нет, невозможно…

— Когда станешь шеф-поваром, вернешь долг, — отрезал Богосавец. — Всё, решили. В семь тебе привозят платье, в восемь я тебя забираю.

— А вы?! — перепугалась я.

— Мне туда точно не надо, — он вышел из машины и распахнул передо мной дверцу.

Ровно к восьми часам я была готова, надела платье, которое доставили ровно к семи, как и туфли, и нижнее белье.

«Белье-то зачем?! Кто увидит?», — думала я, натягивая чисто символические кружевные полосочки.

Зеркало отразило меня — и не меня.

Я на секунду прикрыла глаза, потому что девушка в зеркале была ослепительна.

А ведь я ничем не хуже Лилианы Калмыковой…

— Вас ждут в фойе, — заглянула в комнату девушка, которая до этого укладывала мне волосы в высокую прическу.

— Уже иду, — ответила я охрипшим голосом и повернулась к зеркалу спиной, оглядывая себя через плечо.

Платье было черным, длиною в пол, с кружевными вставками на подоле и длинных рукавах, облегающее, как вторая кожа. Впереди — закрытое под самое горло, а спина была оголена почти полностью. Фасон несколько смущал, но я не могла не признать, что это — самое строгое и одновременно самое соблазнительное платье, какое мне только приходилось видеть.

Шеф ждал меня в фойе, вольготно расположившись на диване и со скучающим видом глядя в потолок. Я подошла к Богосавецу почти вплотную, пока он не соизволил меня заметить.

Взгляд серых глаз скользнул по мне, вернулся, задержался, потом равнодушие в нем сменилось удивлением, восхищением…

— Ты — красавица, — произнес Богосавец тихо, поднимаясь мне навстречу. — Платье идет тебе бесподобно.

— Вы же его выбирали, — пошутила я, передернув плечами.

Мне было и радостно, и страшно, как в детстве перед новогодним праздником.

— Тогда — поехали, — Богосавец взял мою руку и положил себе на сгиб локтя. — Карета уже ждет, Золушка. С той лишь разницей, что фея-крестная сама проводит тебя на бал.

— Это вы — фея? — я окинула его взглядом и рассмеялась. — Не очень-то похожи.

Конечно, он так же мало походил и на прекрасного принца. Я бы не смогла сказать с уверенностью, из какой сказки был Богосавец. Из какой-то не моей сказки, это точно.

Он был в джинсах и черном пиджаке, без галстука, рубашка расстегнута на две верхние пуговицы. Просто, свободно, элегантно, умопомрачительно красиво. И невообразимо далеко от меня. Потому что для него этот наряд был привычным и даже будничным, а для меня платье и в самом деле было платьем Золушки. Сейчас мы съездим на вечеринку, совершим, так сказать, вылазку в лагерь врага, а потом пробьет полночь, и Золушка снова наденет белую рубашку и отправится в кухню, к котелкам и сковородкам.

Мне очень нравилось работать у плиты, но в этот момент я бы хотела быть настоящей принцессой, а не поварихой.

Мы вышли из салона красоты, и возле крыльца нас уже поджидал автомобиль-такси.

— А что с вашей машиной? — спросила я, когда Бгосавец распахнул дверцу, усаживая меня на заднее сиденье.

Он ответил, только когда сел рядом со мной, и автомобиль поехал по улице — видимо, маршрут был водителю уже известен.

— Кто же отправляется в разведку на своем автомобиле, Иванова Даша? — прошептал Богосавец мне на ухо. — Тогда нас и маски не спасут, — и он протянул мне бархатную полумаску, черную, с блестками.

Выехав за город, мы свернули на тенистую дорогу, проехали еще несколько километров и оказались перед большим загородным домом. Возле дома были припаркованы автомобили — словно только что сошедшие с рекламных фотографий, в окнах на втором этаже горел свет, доносилась музыка.