Онлайн книга «Голос за спиной»
|
Окружающая его кодла шумно выражает одобрение таким словам своего атамана. Макар удовлетворённо кивает. – Прикопать тебя никогда не поздно. Но кто будет мне возмещать убытки? Этого, – толкает главарь ногой обрез, – недостаточно! А раз так – будешь работать! Ну что ж, с любой работы можно сбежать. Это ты, дядя, не подумавши, брякнул! – Но «на бревно» тебя не поставят – это ещё надобно заслужить! Пока тут побудешь… Собак, как видишь, у нас нет – а это непорядок! Вот на первое время барбосом и побудешь! А там… там я посмотрю. – Гав! Гав! Никто никогда не задумывался – каково жить цепному псу? А зря, тут никакого удовольствия не имеется. Между двумя столбами натянут трос. На нём позвякивает прикреплённая цепь – прочно, не оторвать. А другим концом она прикреплена к металлическому обручу, охватывающему мою талию. Обруч наглухо скреплен толстыми болтами, гайки на которых ещё и зачеканены молотком. Сбита нахрен вся резьба, теперь их не свернуть. Можно бегать вдоль троса, отбегать на несколько метров в сторону, куда позволяет цепь. И всё… более никакой свободы передвижения. – Пока пёс лает – его кормят. Вернее, могут покормить… – объяснил Макар. – Лай – твоя работа. А кто не работает, тот не ест! Бегать разрешается только на четвереньках – собаки не ходят на двух ногах! Моя «работа» – замечать подходящих людей и сообщать об этом охране. Лаем, ибо собаки не разговаривают. Если никого рядом нет, разрешается присесть. Ненадолго: любой, кто проходит мимо, может меня пнуть. И это нормально – пёс должен чувствовать волю хозяев! Бояться их и уважать. Висящий на столбе трос вытерт до металла – кто-то тут уже так бегал – вот цепь и отполировала трос. Странно, я такого что-то не припоминаю. При мне этого не было. Значит, такую меру наказания ввели после моего побега. И раз трос так блестит, то можно себе представить, сколько раз елозила туда-сюда цепь. Много мой предшественник носился… Интересно, что с ним потом стало? Около забора валяется миска – туда иногда могут бросить что-нибудь съедобное. А могут и позабыть. Дождь – тоже веская причина, чтобы лишний раз не выходить на улицу. Тоже мне проблема – некормленая собака! Потерпит… Правда, иногда могут кинуть недоеденную банку консервов. Заметив как-то раз, что я пытаюсь облизать банку бычков в томате, Макар двинул в ухо охраннику. – Охуел с горя? Пса человеческой едой кормить? Собачья хавка на то имеется! И теперь мне иногда могут кинуть то, чем кормят тут рабов, – собачьи консервы. Если кто-нибудь не доест, что случается достаточно редко. Уже в первые дни я как-то совершенно отупел, настолько неожиданным оказалось это превращение. Будь на моём месте человек с более тонкой душевной организацией, у него крыша бы «отъехала» уже на вторые сутки. Я никогда не ожидал, что в человеке может быть столько злобы! Надо мной потешались рабы, проходящие охранники, если им было лень свернуть с дороги и пнуть, попросту могли кинуть в меня каким-то камнем или палкой. А потом придумали новое развлечение. – Эй, Бобик, подь сюды! И иду – отказ от выполнения приказа… лучше не экспериментировать. Хрясь! Пинок под ребро! – Пшёл! А вот мой старый знакомый – Андрей получил ожидаемое повышение. За то, что именно он тогда отоварил меня по башке палкой, его перевели в охранники. Выдали обрез, кожанку – вот он и рассекает в новом прикиде. Доволен и счастлив! И каждый раз, проходя мимо меня, он не упускает случая, чтобы чем-нибудь в меня запустить. Ну, естественно, не обошлось и без патлатого бригадира! Эта скотина ничуть не стремилась помереть – напротив, ещё и отъелся, сволочь! Завёл себе парочку здоровенных сопровождающих. Ходит без конвоя – типа доверенным стал. Гриша навещает меня ежедневно – приводит «на экскурсию» непонимающих. И на моём примере объясняет – что может выйти, если не станут слушать его указаний. Понятное дело, что и тут не без пинков и прочего. Хоть бы дождь, что ли, пошёл… Пить охота! А в миску второй день не наливают воды. Напоминать же охранникам нельзя – собаки не говорят! Женский смех? Что за глюки… нет, и впрямь – женские голоса! Ах да… у Макара же они тут есть. Во двор выметается стайка девиц. Одеты ярко, броско и вызывающе. Ну а хрена ль им… тут целый склад рядом есть – бери, не хочу! Мадамы вышли погулять, а что тут такого? Погода – располагает, даже тепло. – Ой, опять собака новая! – морщит носик одна из них. – И наверное, такая же вонючая! А ну брысь! – Это же не кошка! Так не говорят! – поправляет её подруга. – Надо так – пшла отсюда! И в мою сторону летит палка. Надо бежать, но я не могу двинуться с места. – Нинель… Голос мой звучит хрипло, но понять слова можно. – Ой, она ещё и говорит! – Нинель… здравствуй… Девица останавливается и удивлённо на меня смотрит. – Откуда ты знаешь моё имя? – Нинель, я Денис. Морщит лоб и что-то пытается вспомнить. Не получается… – Денис? Какой Денис? – Я тебя провожал домой… вечером. Помнишь, тогда нас ещё машина обрызгала, ты за меня спряталась. Девушка пожимает плечами. – Да меня кто только не провожал… Нет, не помню! Чего тебе? – Пить… – Надо же! Собачка хочет пить! Ну а я хочу писать – не дадим друг другу пропасть?! * * * Вечер. Вернулись рабы, принесли добычу. После переклички им выдают еду и загоняют в барак. На дверях лязгает замок. Макар, как это у него и принято, совершает ежевечерний обход. Проходя мимо меня, поворачивается к охраннику. – Как он? Не филонит? – Уже нет, босс! Привык… Приподнимаю руку. – Ну? – поворачивается в мою сторону атаман. – Разрешаю говорить! – Там… – киваю я в сторону ворот. – Кусты… Отсюда не видно и не слышно. Кто-то может подойти. – И что дальше? – Я бы мог смотреть и там. Атаман критически осматривает указанное место. Трос туда не доходит, не хватает, да и цепь не дотягивается. – Косой! – Тут я, босс! – Натяните-ка там ещё один трос. И собаку туда вечером переводите. Пусть смотрит. – Сделаем! – И этого… Бобика… покормите – заслужил! Поутру наблюдаю следующую картину – несколько рабов, под присмотром охранника, натягивают трос у ворот. Для этого им пришлось вкопать новый столб. Худо-бедно, но к обеду они с этой задачей справились. После чего их погнали ко всем прочим – сачковать тут не разрешается никому. – Гав! Гав! |