Онлайн книга «Маруся. Провинциальные игры»
|
Называется, прогулялась за тканями. Но так хотелось ноги размять! – Конечно, Мария Ивановна. Демидов предложил мне руку, я сделала вид, что ее не заметила. Вот еще не хватало, с этой гадиной под ручку ходить. Сергей Владимирович намек понял и чуть отстранился. Но… – Мария Ивановна, у меня к вам серьезное дело. – Я вас слушаю? – Вы предлагаете мне изложить его прямо здесь, посреди улицы? Я пожала плечами. – Сергей Владимирович, у нас не было никаких общих дел. И с моим мужем у вас тоже не было ничего общего. Так что привело вас ко мне? – И… – выразительный взгляд в сторону Вани. – Мой брат все равно все узнает. Я же и расскажу. Демидов нахмурился. – Просить вас об уединении не имеет смысла? – Нет. – Даже на пару минут? Пусть ваш… сопровождающий оставит нас ненадолго. Ваня с Нилом зашипели хором. Змееныш громче, Ваня тише, но выразительнее. Я хмыкнула. – Сергей Владимирович, или вы говорите все здесь и сейчас, или давайте распрощаемся? Эта беседа не доставляет мне удовольствия. Так что у вас за дело ко мне? – То дело, которое у нас все же было и осталось незаконченным. Я подняла брови. – Простите? – Наша свадьба. Я чуть носом не полетела. – Сергей Владимирович, вы еще вспоминаете об этой безумной затее? – Более того. Мария, вы сами ставите меня в такое положение… я прошу вашей руки. Я даже не сразу сообразила, о чем речь. А потом замотала головой так, что едва второй раз не полетела носом, спасибо, Ваня подхватил. – Нет. – Мария, это будет выгодно нам обоим. Вы получите мужа, статус, положение в обществе… это будет равноправный брак. Мы можем даже договор заключить. Я только хмыкнула. Равноправный брак, с договором… Это обязывает, да. Не брак, а мечта феминистки. Все, что у меня есть, у меня и остается, я могу распоряжаться своими деньгами и временем, я могу… Да все, что угодно. Это почти что брак двадцать первого века – полная свобода рук и действий. С одной стороны. А с другой… Кто там что проконтролирует? В том же Березовском? Кому я буду жаловаться на нарушение договора? И смогу ли я пожаловаться? Нет, я в это не верю. Морковка вкусная, но я не осел. – Нет. Демидов смотрел зло и холодно, и я лишний раз уверилась в своем ответе. – Подумайте еще раз, Мария. – Мне сказать вам это слово еще сто раз? Сергей Владимирович, – я решила быть откровенной до конца, – останься вы последним мужчиной на земле, я предпочту любую обезьяну. Лишь бы с вами не связываться. Вышло резко, но доходчиво. Демидов помрачнел еще сильнее. – Это ваше последнее слово, Мария? – Да. – Что ж, не обессудьте. Я поджала губы. – Всего вам самого лучшего, любезнейший. – И вам… дорогая невеста. Демидов развернулся и ушел. Ваня посмотрел ему вслед. – Маш, может, не стоило так-то резко? Я покачала головой. – Ваня, я жалею только об одном. – Да? – О том, что не могу убить этого человека. Ваня подавился слюной и едва не уронил Нила. Хорошо я вовремя подхватила змееныша, который нервничал, вертелся и вообще проявлял агрессию. Как мог, конечно. – Тише, мой хороший. Пока – не могу, но, может, нам еще представится случай его убить? – Шуточки у тебя, – опомнился Ваня. Мне оставалось только плечами пожать. И с чего он решил, что это шуточки? Я серьезно. Здесь и сейчас мне объявили войну и пообещали не брать пленных. А раз так… Жаль, что я не могу убить Демидова первой. Он-то меня вряд ли пощадит. * * * Сорок дней пролетели весьма быстро, обернуться не успеешь. А вот и перрон. И высочайший гость, который выходит из вагона, этак небрежно, по широким откидным ступенькам. И чего б не шиковать, когда рядом стоит пара солдат и тебя всегда готовы подхватить? Играет оркестр, блестит золото вышивки и медь труб, сияют драгоценности дам и улыбки девушек. Мужчины все серьезны и солидны. Кто-то сверкает мундирами и эполетами, кто-то в штатских костюмах. Конечно, на перроне собрался весь высший свет Березовского. В том числе и я – рядом с семьей генерал-губернатора, но чуть в стороне. Сама по себе. Мое черное платье резко контрастировало с разноцветными нарядами дам. Я подумала и решила немного поиграть на контрасте. Платье – черное. Украшения – черненое серебро. Серьги и пояс, других нет. Эгрет на шапочке. Правда, не перья, аккуратная брошь из гагата и серебра. И сам фасон платья. Никаких четких линий, ничего жесткого или строгого, все очень плавно… Рукава, мягко расширяющиеся от локтя, высокий воротник, но вставка из кружева, под которой соблазнительно белеет шея и кусочек груди, серебряный тяжелый пояс, юбки без малейшего признака рюш или воланов, просто тяжелый гладкий шелк, падающий до пола… Драпируется он очень красиво. Немного серебряной вышивки. Совсем чуть-чуть и там, где без нее не обойтись. Манжеты, воротник. Ничего не открыто, все подчеркнуто, и я не произвожу впечатления бесполого создания или скорбной тени. Да и не хочу. Император все знал. Разыгрывать бог весть что перед его дядюшкой – глупо и бессмысленно. А еще… Александр. Мне хотелось привлечь к себе его внимание. Хотелось, черт возьми! Я понимаю, что он женат, но… не могу я удержаться! Не могу! И в груди перехватывает от одного его вида, как у нервной институтки. И хочется смотреть и улыбаться. И сны снятся… неприличные. Вот что это за засада такая? Знаю я ответ, знаю! Но формулировать – не хочу! А вот показаться ему красивой, изящной, соблазнительной, даже несмотря на траур, – хочется! Я даже волосы украсила не так, как местные дамы. Сейчас в моде шляпки-блинчики, с цветами. А я заказала себе «таблетку» с небольшой черной вуалью. Посмотрелась в зеркало и поняла, что удалось. Траур? Да нет, просто женщина решила одеться именно так. В черное. Скромно, элегантно и со вкусом. А что немного непривычно… |