Онлайн книга «Маруся. Провинциальные игры»
|
– Маша? В этот раз в комнате сидел Ваня. – Я, я, – отозвалась я чуточку ворчливо. – Как ты себя чувствуешь? Может, тебе водички? Водички хотелось. И в туалет тоже хотелось, но когда я сказала о втором желании, братец, покраснев, потянул из-под кровати утку и пообещал позвать сиделку. Я кивнула и попросила озаботиться на кухне бульоном. Подозреваю, ничего серьезнее мне просто пока нельзя. А вот бульончик с сухариками, в следующий прием пищи простоквашу… там и желудок заработает. Ладно, нет худа без добра. Зато какая у меня будет тонкая талия! Просто шикарная! Меня вполне профессионально обихаживали, обтерли мокрой губкой, помогли поменять рубашку, я посмотрела на свою рану, но ничего толком не увидела. Плечо и часть груди закрыты толстой повязкой, но бинты чистые, плохого запаха не было, так что – нагноения и гангрены нет? Или все выжгло воспалением? Что же я помню из медицины? Температура подскакивает – организм борется? Да, как-то так… почему и не рекомендовали ее сбивать, кажется, до 38,5 или 39 градусов. Я, впрочем, все равно не сбивала. А тут полыхнуло. Похоже, мои лейкоциты уничтожили всю инфекцию с воплем: «Хозяйка, жрать давай!!! ЕЩЕ!!!» Отсыпали мне урок на будущее. И ведь были у меня амулеты, были… не подействовали. Я оказалась слишком самонадеянна, подумала, что в любой ситуации успею их активировать – куда там! Мяукнуть – и то не успела! Сообразить, что происходит! И провалялась сколько времени! Поделом мне, дурехе! А что можно сделать по данному вопросу? Не кольчугу же надевать под платье? Да и не поможет. А что поможет? Хм… А платья тут из натуральных тканей. Может, добавить туда кевлар? Я формулу помню, осталось вспомнить еще, как его получить. Формулу мне знакомый рисовал, говорил, что безумно простая, бензол, азот, кислород… даже красиво получалось. Но кевлар, кажется, не все способен выдержать. А если не кевлар? Что у нас еще обладает высокой прочностью? Надо подумать, прикинуть… как раз, пока лежу, будет мне занятие. За дурость надо расплачиваться. И виновата именно я. Виновата. Только не в том, в чем меня могут обвинить посторонние. В другом. Не в небрежности и глупости. Не в опрометчивости и неосторожности, нет. В смерти Анны Синютиной. Может, еще и Арины Синютиной. И смогу ли я это когда-нибудь искупить – бог весть. Если бы я не поменялась местами с Машей… Я сделала что-то хорошее, но две жизни на моей совести. Не влезь я в эту семью, и жили бы они по-прежнему, прекрасно бы жили, не тужили, наследство получили, добро наживали – чего надо? А я влезла. Я не делала выбор ни за одну, ни за другую, но это моя, моя вина! Я поставила их в такие условия, что Анна и Арина не выдержали искушения. Они и не выдержали. И сорвались. Результат? Две смерти на моей совести. Потому я и сорвалась к Анне на пожар. Потому что чувствовала вину за собой. Я никогда не скажу этого вслух, но ведь думать не запретишь. Это – моя вина. Сиделка ушла, и вернулся Ваня. Вслед за ним просочился в дверь и Петя. – Расскажете, что именно со мной случилось? Спать пока не хотелось, а вот поговорить – даже очень. – Ты ничего не помнишь? – Женский голос: «Ненавижу». Это я еще помню, а вот что было потом? Ваню отчетливо передернуло. – Она в тебя выстрелила. Петя побежал за фельдшером, а Елпифидор Семенович… – А он там откуда взялся? – Пост околоточного рядом. Помнишь? – Он там дежурил? Не верю! – Правильно, – согласился Ваня. – Не дежурил, пришел проверить, как там и что. И увидел оглушенного полицейского. – Кто его так? – Неизвестно. Но пришел он весьма кстати. Помог поймать Благовещенскую. – Кого? – Да, это она на тебя покушалась. Пуля попала в грудь, но, я так понял, как-то очень удачно, – отчитался Ваня. Как бы это ни звучало, но я тоже так думала. Убить человека не всегда просто, иногда мешает отсутствие опыта. Надо было стрелять в голову, но там тоже вопрос. Череп же. Кость. Могло пойти по касательной, могло еще как-то… Мне стреляли в грудь. Пуля прошла чудом не раздробив мне ключицу, но порвала какой-то сосуд и застряла, чуть-чуть не выйдя наружу. Пришлось ее доставать, для простоты операции – с другой стороны. Так что во мне есть сквозная дырка. Лучше это или хуже? Сложный вопрос, но по крайней мере можно достаточно легко почистить рану, да и если начнется воспаление, нагноение – сквозная рана в этом плане выгоднее, чем обыкновенная. Как я поняла, рану мне тоже промыли и продезинфицировали. Но постельный режим минимум месяц. Не меньше. И это еще посмотрим, как заживать будет. Кормить Андрюшку тоже придется перестать. Сейчас это нереально. Да и пока я лежала в беспамятстве, у меня просто перегорело молоко. Возможно, это тоже добавило камешков на весы и пару лишних делений на градуснике. Малышу, слава богу, нашли кормилицу. Нил? Змееныш пока был у себя в комнате. Спал. Днем его приносили ко мне, чтобы он тут поиграл хотя бы пару часов, иначе он становится неуправляемым. Его просто нельзя удержать, он рвется в эту комнату. Той ночью он тоже устроил концерт. Орал, шипел, пытался куда-то убежать… я так поняла, что ко мне. Сейчас все более-менее утряслось. Господи… – Как же хорошо, что я не взяла малыша! Мальчишки переглянулись и тоже поняли. Ваня аж побелел. Представил, что пуля попадает в Нила или в Андрюшку, – и едва сам не упал. – Господи боже мой… А я подумала, что с удовольствием прибила бы дуру Благовещенскую. Вот чего тебе надобно, стерва? Чего ты именно до меня домоталась? Шла бы вон за права тараканов бороться или цветочки разводила! С чего тебя сорвало-то? Нет, с чего сорвало – это понятно! Но ведь она на меня волком и до того смотрела? Не просто ж так? Размышления оборвались самым приятным образом. В комнату вошел большой букет роз. * * * Розы были как раз такие, как я люблю, – пушистенькие, с куста, заполнившие всю комнату своим сладким запахом. Уммм! Это вам не голландская или еще какая полупластиковая гадость, которая отродясь ничем, кроме обертки, не пахла. Это настоящее… |