Онлайн книга «Один мертвый керторианец»
– Стало быть, вы росли вообще без родителей? Ни родных, ни даже приемных… Я не выдержал и рассмеялся: – Прежде чем жалеть бедного сироту, Гаэль, подумайте вот о чем: я был сущим сопляком, пешком под стол ходил, а в моем распоряжении была целая армия слуг, готовых исполнить любую мою прихоть. И при этом мне никто не докучал тем, что пора ложиться спать, или пора жрать, или еще что-нибудь… Я всегда, сколько себя помню, был сам себе хозяин. Так ли это плохо? – Ну если вы смотрите на это подобным образом… – Именно так. – Тогда, конечно, другое дело… – Большой убежденности в ее голосе не прозвучало, и я подумал: уж не связано ли это как-то с ее собственным детством… Однако даже если б я захотел об этом спросить, все равно не успел бы – чуть наклонившись вперед, она привычным жестом потерла переносицу и задала следующий вопрос: – Вы уж не обижайтесь, герцог, но мне это кажется важным. Раз вы последний в роду, как я поняла, то кто же наследует герцогство, если вы… вдруг умрете? Да уж, она не боялась называть вещи своими именами, что людям было несвойственно – большинство из них обязательно употребили бы эвфемизм. Тем не менее я не без интереса спросил: – А что тут обидного? – Не знаю… – Она иронично улыбнулась. – У вас же мозги устроены по-другому, и я не всегда могу предсказать вашу реакцию. Но все же? – Будете смеяться, но с уверенностью сказать не могу. Помирать никогда не собирался, поэтому и не интересовался. А когда уходил с Кертории, то было уже все равно. Но наверняка кто-то из Детанов. – Сам барон? – Исключено. У него уже есть титул и владения, и, согласно керторианским законам, сменить их он не может. Кроме разве что… – Королевского трона? – Ну да. – Ясно. Значит, дело не в этом. Она откинулась в кресле и, полуприкрыв глаза, о чем-то глубоко задумалась, а я сообразил наконец, что все эти расспросы велись не из праздного любопытства. Цель их, правда, казалась мне неясной. Можно было спросить в лоб, но хотелось догадаться самому. Однако получалось не очень; я докурил оставшуюся половину сигары, но так и не дошел ни до чего основательнее неоформившихся предположений. Оставалось ждать, будет ли продолжение… И оно последовало. Открыв глаза, Гаэль вновь села прямо и, немного поизучав меня, вынесла заключение: – А вы как будто не прочь поговорить еще, герцог? – Более-менее… – признал я, слегка уязвленный тем, что опять забыл придать своей физиономии непроницаемое выражение. – Удивительные дела!.. Тогда расскажите мне вот о чем. Вы тут недавно сказали майору о Лагане, – что он уроженец Запада. И вы тоже с Запада? – Верно. – А еще кто-нибудь с Запада среди вас есть? – Да. Реналдо Креон. – Веганский банкир… С ним вы дружили? – В юности мы – Реналдо, Бренн и я – действительно были дружны… – А еще? – Нет, это все. Вообще нас было четверо, почти сверстников, чьи замки стояли неподалеку друг от друга. Но четвертый остался на Кертории: он был вторым сыном и, следовательно, не имел права принять участие в мероприятии, посвященном дележу трона. – А так стал бы? – Очень вероятно… – Гм… Ладно, неважно. Я, собственно, к чему веду… Не было ли, герцог, на Кертории какой-нибудь вражды, противостояния по географическому, что ли, признаку? Прежде чем ответить, я некоторое время смотрел на ее лицо. Назвать ее очень красивой было трудно – черты немного резкие, не совсем правильные, – но определенно она была недурна собой… Вот ведь странно! Женщинам и вовсе не полагалось быть слишком умными, а уж с такой внешностью – тем более… – Была вражда, – наконец подтвердил я. – И о-го-го какая! Между Западом и Востоком… – Забавно! – хмыкнула она. – Что именно? – Что между Западом и Востоком. Знаете, на родине Человечества тоже существовал подобный антагонизм. – Знаю. Я читал об этом. Да его следы и сейчас еще видны по всей Галактике. Но у нас дело обстояло не совсем так: не было противоречия между культурами, религиями, народами. Соперничество шло на личном уровне, и корнями своими оно уходит в седую древность. То есть сказать, с чего или, правильнее, наверное, с кого все началось, сейчас уже никто не может. Однако борьба шла всегда: то открыто и остро, то тайно и подспудно, иногда и вовсе затихая на несколько поколений. – А как обстояло дело в вашем поколении? – Скверно. Глаза Гаэли загорелись, а ноздри чуть раздулись, как у гончей, взявшей свежий след… – И кто же представляет сейчас Восток? – Никто, – обрадовал ее я. – Уже никто. До недавнего времени был герцог Per. – Вот как!.. Ну это, между прочим, на многое проливает свет. Почему, например, он выбрал именно вас с Бренном в качестве козлов отпущения для своих махинаций! – Тут отчасти, вероятно, и совпадение помогло – симпозиум на Новой Калифорнии, который Бренн должен был посетить. Но при прочих равных он, конечно, с наибольшей радостью записал бы нас в ряды покойников. А мы – его!.. Я невольно вынужден был отметить, что это соображение, прежде не приходившее мне в голову, тоже работало отнюдь не в пользу Бренна. Однако Гаэль обратила внимание на другое: – Но изначально Вольфар-то был не один? – Не один. Их было шестеро на Кертории и четверо тут. Но остальные трое давно мертвы. – И кто с ними разделался?.. – Да сам же Вольфар и спровадил. Нет худших врагов, чем бывшие друзья, не так ли? – Но почему? – Откуда мне знать? Не поделили что-то, наверное… Кто будет главным? Или у кого задница шире? – Я пожал плечами. Она, однако, даже не улыбнулась, захваченная очередным своим предположением. – А не мог никто из них уцелеть? Я так понимаю, что ухлопать вашего брата не так-то легко. И если кто-то остался жив, затаился на время, а сейчас начал действовать – как бы здорово это все объясняло! – Безусловно, – согласился я. – Но это, увы, невозможно. Все они мертвы – окончательно и бесповоротно. – Ну знаете ли… Всякое ведь бывает! – Бывает, может, и всякое. Но это – не всякое. – Я чуть помолчал. – Неужели вы думаете, что этот момент не был тщательнейшим образом изучен перед тем, как последние тринадцать принесли клятву? Уверяю вас, был. Не говоря уж о том, что многие погибли на раннем этапе, то есть практически на виду, каждым отдельным случаем впоследствии занимались и Принц, и мой дядя. В частности, они вытащили на свет Рагайна, несколько лет числившегося в погибших. Все же остальные, по их обоюдным уверениям, мертвы. И я не верю, будто они оба могут ошибаться. Это исключено! |