Книга Найденыш 3. Обретение Силы, страница 29 – Валерий Гуминский

— Значит, у тебя все хорошо, — медленно попивая кофе, сказала Тамара, чтобы заполнить возникшую паузу.

— В общих чертах — да. Константин Михайлович укрепил мой тыл в виде арендованного дома и личного водителя, — Григорий замялся. — Странно все это. Не стоило так выказывать свою благодарность. Хватило бы и поступления в Академию.

Тамара удивленно приподняла бровь. Отец обмолвился матери, что купил дом специально для Старицкого, оформил на него все документы. А сейчас слышит, что всего лишь аренда. Вероятно, не хотел говорить напрямую, опасаясь, что Гриша отвергнет такой дар. Учитывая, какие надежды с Тамарой связывает Великий князь, неказистый особнячок совсем ничего не стоит. Так, баловство.

— Ну, а ты как себя чувствуешь после всего этого? — Григорий неопределенно обвел рукой пространство вокруг. — Я слышал, что тебя поднимали на ноги сильные лекари, профессора магической медицины.

— Оживили, — скривилась Тамара. — Сколько они у меня крови высосали, ты не представляешь! Сплошные тесты, анализы, проверки! Месяц валялась в Императорской клинике, но потом поняла, что так могу пролететь с поступлением. На самом кончике успела заскочить.

— А почему — экономический? — полюбопытствовал Григорий, но Тамара могла поспорить, что этот вопрос был риторическим, а ответ волхв прекрасно знает. Ведь он тоже был в том сне.

— Порой наши поступки кажутся сначала спонтанными и глупыми, но через несколько лет понимаешь, что выбрал верную дорогу, — туманно ответила девушка, замечая, что Григорий сделал мелкий кивок. — Ладно, хорошо посидели. Пора мне. Обещала к обеду быть дома. Может, тебя подвезти до Шуваловских дач?

— Ты знаешь, где я живу сейчас?

— Папа рассказывал, — девушка пожала плечами.

Они вышли на холодный ветер, и Тамара поежилась, плотнее запахивая расстегнутый в кафе плащ. Григорий молчал. Ему хотелось быть рядом с девушкой, но позволять ей быть его личным водителем не собирался.

— Я еще погуляю по городу, — ответил он и помявшись, задал вопрос: — Тамара, ты на меня не сердишься?

— За что? — удивилась княжна. — Ты эти свои комплексы выброси из головы.

— Я втянул тебя в авантюру…

— Никуда ты меня не втягивал, — открывая дверцу «ладоги», отрезала Тамара. — Это мне надо разобраться в своих отношениях с людьми, предавшими меня. Я такая злая, что лучше никому не попадаться мне на глаза. И Косте Краусе скажи, если встретишь его в Петербурге, чтобы не вздумал искать у меня прощения.

— Передам, — уныло кивнул парень. — Ты бы мне номер телефона дала, а то старый не отвечает. Спряталась, хитрюшка.

— Скину на сетевую почту, раз очень просишь. Папа передал мне твои координаты, — ответила девушка и вдруг ее словно что-то толкнуло. Она приникла к холодной щеке Григория губами и резко отпрянула. — Пока! Не теряйся!

— Пока! — пробормотал волхв, держась за щеку. — Теперь неделю лицо мыть не буду.

Он еще долго смотрел вслед яркому пятну машины, выделяющемуся среди черно-белой ленты движущегося потока, потом развернулся и пошел по направлению к набережной, улыбаясь от накатившего на него тихого счастья. Сгущающиеся свинцово-серые тучи наконец-то разогнали слоняющихся бездельников из зарубежья, и теперь можно было спокойно пройтись вдоль парапета, обдумывая итоги встречи. Самое главное, что выяснил для себя Никита — княжна Меньшикова на него совершенно не сердилась, просто в пылу злости, эмоционального отката и медикаментозного отравления забыла, что существует человек, спасший ее. Теперь оставалось самое неприятное и страшное: объявить, кем он является на самом деле. Дед предупреждал Никиту, что на зимний Коловорот им предстоит объявить дворянскому обществу о возрождении рода Назаровых, чтобы разом пресечь все спекуляции и наезды некоторых любителей халявы на чужое добро. Благодаря расследованию столичной группы генерала Сайдахметова неожиданно прекратилось финансовое давление на предприятия и концерны Назарова. Этим нужно было пользоваться. Великий князь Константин признался, что хочет внести сумятицу в протухшее болото аристократической знати. Ему нужны верные люди, не обязательно подведенные под вассалитет, но на которых он может опереться. Назаровы, в любом случае, всегда считались богатым родом, но слишком осторожным, чтобы приближаться к сановной верхушке. Патриарх намекнул Никите, что пора устранять этот пробел. Хватит бояться.

Да, Никита придерживался такого же мнения, но все свои надежды связывал с Тамарой. Ему хотелось быть рядом с ней, но предлагать руку и сердце в тот момент, когда он меняет имена и фамилии как перчатки, казалось неразумным. Если княжна его не проткнет своим ледяным мечом в пылу дикой ярости, тогда можно строить дальнейшие планы.

Задумавшись, он почувствовал, что в кого-то влетел. Жертва его невнимательности утробно охнула и укоризненно произнесла:

— Молодой человек! Набережная, смею заметить, не такая узкая, чтобы умудриться воткнуться в одинокого прохожего!

Никита с испугом взглянул на невысокого человечка в длиннополом плаще в фетровой шляпе, из-под которой блестели стекла очков, и пробормотал:

— Извините, сударь, задумался!

— Ничего, бывает, — добродушно ответил мужчина и приподнял шляпу. — Впредь не закрывайте глаза!

— А я вас знаю! — воскликнул Никита, вспомнив, где видел этого человека. — Вы же пассажир из седьмого купе! Поезд Вологда-Москва! Фамилия….

Его рот мгновенно был запечатан крепкой ладонью невзрачного дяденьки. А голос стал из елейного жестким, с металлическим отливом:

— Юноша! Не забывайтесь! Вы просто ошиблись, понятно?

Никита кивнул, показывая глазами, что руку можно и убрать.

— Крайне неосмотрительно, крайне, — мужчина в шляпе покачал головой, но ладонь убрал. Показал жестом, что желает поговорить, и облокотился на парапет. Никита присоединился к нему, внимательно разглядывая стылую невскую воду, текущую черной лентой в обложенном бетоном канале. — Или у вас память весьма цепкая на лица, либо вы безнадежно неисправимы. Помните, что я сказал в момент расставания?

— Что влез не в свое дело, — подсказал Никита. — И что нужно ходить осторожно. Тогда я делаю вывод, что вам известны те люди.

— Да, эти ребята не дружат с законом, — спокойно ответил господин Ласточкин по прозвищу Шут. — Впрочем, как и я. Не испугал своей откровенностью?

— Когда я знаю, с чем имею дело — успокаиваюсь, — улыбнулся Никита. — Надо полагать, вас хотели перехватить с грузом?

— Ох, какой нынче циничный молодняк пошел! — негромко воскликнул Шут и с любопытством поглядел на парня. — Все-то они знают, ничего не боятся! Нет, ничего я говорить не буду, но кое-что вы обязаны знать… Как вас зовут, если не секрет?

— Григорий, — не моргнув глазом, ответил Никита.

— Гриша, вы действительно будьте осторожны. Ибо эти персонажи скоро будут в Петербурге. Здесь их крысиное гнездо. Если встретите человека по кличке Лобан — бегите от него подальше. Я подозреваю, что его лучший спец по перехватам курьеров — Мотор — точит зуб на некоего молодого человека. И он злопамятен. Нравитесь вы мне своим…энтузиазмом. Сам таким был.