Книга Белыми тропами, страница 29 – Мария Хикинг

– Поздравляю, теперь ты немного повзрослел.

– Возможно, так и есть. Теперь мне хочется самому что-то сделать, не надеясь на волшебную палочку.

– А я бы всё равно от волшебной палочки сейчас не отказалась. Как мы отсюда выберемся? – Милослава огляделась по сторонам.

– Что-нибудь придумаем. Давай покричим.

– Что-то типа: помогите, SOS?

– Нет, я думаю не суть важно, что мы будем кричать, важен сам факт. Так что давай покричим о том, что хочется.

– Например?

Райц расплылся в улыбке, встал:

– СПАСИБО, ЧТО Я ЗДЕСЬ! – крик пронёся над лесом и потерялся где-то вдалеке.

– Ладно, теперь моя очередь, – Милослава подбежала ближе к обрыву: – Я ТАК СЧАСТЛИВА ЖИТЬ.

– Дааа, мы любим тебя, тайга! – продолжал Райц.

– Ухуууу!

Их крики разносились далеко в лес, не оставляя за собой и следа. Райц взял Милославу за руку, подтянул к себе, крепко обнял и, наклонившись, закрыл глаза, чтобы её поцеловать.

– Стоп, стоп, стоп… это ты что вообще удумал? – смущённая Милослава оттолкнула его. – Мы же с тобой едва знакомы, можно так сказать. Вообще практически не общались-то толком.

– Прости, я просто думал, такой романтичный момент.

– Что?! – возмутилась она.

– Что я несу? Прости, просто ты мне очень симпатична, и я решил, что в этот момент… В общем, я просто захотел тебя поцеловать.

– Лучше замолчи.

– Да, ты права. Всё, молчу.

– Да, да, молчи.

– Прости, неловко вышло… чёрт, вот я дурак. Всё, молчу, – Райц сел опершись о стену и повернул голову в другую сторону, стараясь не встречаться взглядом с Милославой.

Она громко засмеялась.

– Что смешного?

– Ну ты, конечно, выдал. Я вообще думала, ты меня на дух не переносишь. Тебе явно нужно поработать над своими знаками внимания.

– Да, я знаю, просто в деревне я был слишком занят. Только и сумел тогда тебе цветы положить.

– Так это был ты? Это было очень мило, правда, я решила, что это кто-то из мальчишек… Ой, прости.

– Да ничего, это действительно было как-то по-детски…

– Нет, я думаю, у романтичных поступков нет возрастных ограничений. Спасибо, теперь я могу поблагодарить дарителя, мне было очень приятно.

– Хорошо, завтра тебе слеплю из снега букет и положу в постель, – засмеялся Райц.

– Главное, чтобы в это время меня там не было.

– Ну это уже кто раньше встанет… ахах.

Снег разошелся ещё сильней, солнце ушло за тучи, каждая веточка принимала на себя новое покрывало, лишь иногда от тяжести сбрасывая его вниз.

– ЭЙЙЙ, МИЛКА… ТЫ ГДЕ?

– О, Лобанский, кажется, кричит… – Райц соскочил и запрыгал так, чтобы его руки были видны над обрывом. – ЗДЕСЬ МЫ, ВНИЗУ! – «Никогда бы не подумал, что буду рад его появлению», – думал он.

– Это как же вас угораздило там оказаться? – подойдя к краю, спросил Ефим.

– Делать нам больше нечего, ходить вас искать, – ворчал Баянов.

– Оказывается, животные всё же здесь есть. И попавшийся нам навстречу медведь это наглядно продемонстрировал.

– Чёрт бы его побрал, опять не спит…

– Милка! С тобой всё хорошо? Цела? – в панике кричал Лобанский.

– Да, всё хорошо, и я вас прекрасно слышу, можно не кричать!.. То есть вы знаете этого медведя?

– Вроде того, – ответил Ефим.

– «Вроде того» – это как? Вроде как «Эй, медведь, привет, давай лапу» или «А-ааа, медведь, лучше я подальше отойду»? – иронично проговорил Райц. – О таких вещах обычно предупреждают.

– Скорее первый вариант. А отчего такая ирония? Он бы вас не тронул, – помогая ему подняться, сказал Ефим. – Просто нужно было следовать моим советам, куда стоит ходить, а куда нет.

– Как отчего? Он гнался за Милославой так, как гонится медведь, чтобы напасть. Я таких рассказов знаете сколько слышал, – нервничал Райц.

– Ох, уж вы простите его, он просто женщин сроду не видывал, вот и побежал из любопытства, а так он безобидный, я сейчас вас с ним познакомлю, – Ефим развернулся в сторону леса и засвистел: – ВАСЬКА… ВАСЬКА!

Через мгновение деревья зашевелились, и из леса вышел огромный медведь, подбежал к Ефиму, как собака, и встал на задние лапы, обняв его.

У Лобанского, Райца и Баянова от удивления или от страха подкосились ноги. Только Милослава не скрывала восторга от происходящего.

– Так он у вас ручной? – вскрикнула она, подбежав к Ефиму.

– Не ручной, он просто позволяет мне с ним дружить, – оправдывался Ефим, поглаживая медведя за ухом.

– Ситуация явно непонятная, но я не отрицаю её возможность, – стараясь скрыть свой страх, сказал Лобанский.

– Я не буду вас убеждать, что это нормально и что не нужно бояться медведей, этот случай сам меня удивил. Я нашёл его ещё медвежонком, сделал ему берлогу, откормил. Специально место подальше от зимовья выбрал, три дня пути было до его берлоги… но вот как-то ночью он прибрёл ко мне. Не то чтобы я был уверен, что он меня не найдёт, я думал, что он будет меня бояться. Но как я его ни пугай, он всё равно привязался ко мне, а теперь и я к нему. Так что… прошу любить и жаловать, это Василий Михалыч, – Ефим похлопал медведя по спине, а тот одобрительно фыркнул.

– Сколько ж ему лет? – поинтересовался Райц.

– Ну… мне тут трудно время считать, но думаю, года четыре или пять. Проблема в том, что никак не могу уложить его в спячку, он за год от силы месяц спит, – с явным переживанием говорил Ефим. – Так мало спать и с ума сойти можно… жалко мне его.

– Ну что ж, я думаю, нужно отвести его к Норотову, он у нас как раз по этой части, может, травы какой даст или выявит у медведя психологическую проблему, – съязвил Баянов, остерегаясь медведя.

– Даа, мне кажется, когда Норотов увидит медведя так близко, у него самого будут психологические проблемы, – добавил Райц.

Медведь подошёл к Милославе и начал её обнюхивать. Огромное туловище мешало ему быть более подвижным, но всё же он крутился рядом с ней. Милослава же замерла на месте, сжавшись как можно усерднее, и, если бы было возможно человеку втянуть голову, как черепаха, она бы это сделала.

– Не бойся сильно, расслабься. Он должен чувствовать, что ты человек, что ты сильная. Но никогда не теряй к нему уважения, – Ефим положил руки Милославе на плечи, та немного расслабилась и освободила лицо от шарфа. Медведь был выше её ростом, даже стоя на четырёх лапах. Он подошёл к ней лицом к лицу, их взгляды встретились.

«Что же чувствует человек, находясь так близко к медведю, когда на лице ощущается его дыхание, а приглядевшись, можно увидеть клыки, торчащие из-под обвисших чёрных губ? Несмотря на весь этот страх, как только ваши взгляды встретятся так близко, можно понять, что от вас хочет медведь. Подойдя к решётке клетки где-то в зоопарке или просто стоящей ради развлечения для посетителей ресторана, медведь будет наблюдать за всеми этими людьми, которые смотрят на него, но всё же не перестают бояться. Заглянув такому медведю в глаза, можно увидеть, в большинстве случаев, что он хочет всех разорвать, не потому что голодный, а потому что была задета его гордость, его самолюбие, и в нём поселилась обида, – или же можно ощутить свою собственную глупость и бесполезность. И возникает невольно вопрос: зачем? Люди будут говорить, что спасли его от голодной смерти и дали ему дом. Но разве это его дом? Его дом – это лес, и даже если бы он там умер из-за неопытности или собственного любопытства, разве он был бы более несчастен, чем сидя в клетке и смотря на эти безумные лица?» – эти мысли не давали Милославе покоя. Уже в тёплой постели, под звук тления дров в печи… она будто замерла и не слышала, о чём говорят другие. Как они вернулись домой? Что потом произошло? Смотря медведю в глаза, она увидела там то, что не могла описать. Страх не исчез, он видоизменился. Чувства перемешались, ощущения, возможно, были схожи с тем, когда люди узнали, что земля круглая.