Книга Любовница поневоле, страница 9 – Марина Эльденберт

Я уже и забыла, какое пугающее впечатление он производит. Он давит своей аурой, своей животной сутью, а нас разделяют несколько метров! Но я стряхиваю это ощущение, как стряхнула капли дождя с куртки, повесив ее на руку.

Я знала, на что шла. К тому же я уже здесь.

Делаю шаг вперед, не отпуская его взгляда, поэтому не сразу замечаю остальных присутствующих. На диване по левую сторону от Доминика сидит пара в летах, а вот в кресле справа разместилась утонченная девушка с волосами, как у Джинджер, и изумлением на лице, как у всех.

— Смотрите, кого я привела! — восклицает громко Джин, привлекая всеобщее внимание. — Это подруга Доминика. Да-да, та самая подруга, которая есть у каждого уважающего себя вервольфа до свадьбы. А у некоторых и после свадьбы.

Эффект неожиданности лопается, как пузырь, и второй мужчина поднимается.

— Ты сказал, что будет семейный ужин, Доминик! Зачем пригласил эту женщину, когда сегодня мы обсуждаем вашу с Одри помолвку?

Помолвку?!

Бесы!

Джин кусает нижнюю губу, изо всех сил сдерживая смех, и я понимаю, что меня развели и для нее это такой вид развлечений. Вот дрянь! Только она не знает, что у меня сегодня очень плохой день.

— Меня не приглашали, — отвечаю холодно, мысленно просверлив дырку во лбу Доминика, — и я не подруга прима Экрота. Но я приехала к нему для серьезного приватного разговора, который не терпит отлагательств.

— Какая наглость, — заявляет дама и поджимает губы. Очевидно, мама невесты.

А я стою посреди комнаты, смахивая с себя тяжесть волчьего взгляда.

— Или мы можем поговорить здесь? — предлагаю я.

Скрежет отодвигаемого кресла режет слух. Доминик наконец-то поднимается, вырастая над окружающими, и направляется ко мне, на ходу бросив:

— Начинайте без меня.

— Доминик, это неуважение к моей семье, — бросает мужчина.

— И чем же я вас не уважил, прим Конелл? — Готова отдать ногу на съедение волкам, мужчина даже приседает, когда Экрот к нему поворачивается. — Тем, что занимаюсь делами? Ни вас, ни Одри они не касаются, мы договорились об этом сразу. Начинайте без меня. Заодно напомните дочери, что ложь всегда наказуема.

Джинджер перестает смеяться, ойкает и обходит Доминика по дуге, а ему, судя по всему, на нее плевать. Он смотрит только на меня. Приходится собрать всю волю в кулак, чтобы не моргнуть и не сделать шаг назад.

Но когда мы оказываемся за дверью, его пальцы смыкаются на моих запястьях, притягивая к себе, а глаза загораются желтым.

— Что ты здесь делаешь, Шарлин?

— Я думала, тебе это известно, — отвечаю я тем же холодным тоном, что и минуту назад в гостиной. Кажется, этот день меня окончательно доконал, если даже близость Доминика не вызывает во мне желание сбежать. А вот биться за себя до последнего — вполне. — Джин сказала, что ты меня ждешь.

Вервольф притягивает меня ближе, практически заставляет встать на носки, многострадальное запястье пульсирует болью, а мне в ноздри ударяет запах мускуса с какими-то древесными нотами. Его запах.

— Джин любит… приукрасить. А вот я не люблю угадывать. Так что к делу.

Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь прочесть на нем, правду говорит или нет. Но по Экроту сложно понять, что он чувствует. Играет или удивлен моим приездом?

Бес с ним!

— Будем разговаривать в коридоре? — интересуюсь я.

Он отпустил меня так резко, что я качнулась на пятки. Хорошо хоть не потеряла равновесие.

— Идем, — приказывает Экрот и уходит в ту сторону, откуда пришли мы с Джин.

Мне ничего не остается, как идти за ним.

Кабинет напоминает гостиную, только в уменьшенном формате: дерево, темно-зеленая обивка дивана и кресел, длинный письменный стол, шкафы с книгами. Последние особенно привлекают мое внимание — профессиональная Деформация. Но я здесь не ради книг.

К сожалению.

Экрот включает лампу на столе и кивает мне на кресло, а сам отходит к панорамному окну, за которым шторм бушует над заливом. Там такая тьма, что мы отражаемся в стекле, будто в зеркале, и я осознаю, что вид у меня совсем непрезентабельный. Волосы растрепались, губы синие от холода, а глаза огромные от всего пережитого. Самый ужас, что свитер промок так, что прилип к коже, показывая все, что можно показать, поэтому я поспешно складываю руки на груди и ловлю очередной нечитаемый взгляд Доминика, от которого не ускользает мой жест.

Я возвращаю ему взгляд, сдвигая брови. Когда твоей семье угрожает неизвестный альфа, не до презентабельности.

— В кабинете тебя устроит? — интересуется он. — Или выберем другую комнату для нашего разговора? У меня их много. Кухня. Ванная. Мансарда. Спальня.

— Устроит!

Доминик смотрит на меня выжидающе, а у меня начинают подрагивать пальцы, в кабинете ощутимо прохладнее, чем в гостиной. Делаю глубокий вдох и такой же выдох.

— Дэнвер мертв.

Я столько раз за сегодня произносила эту фразу, что кажется, будто прошел не день, а год. Но все равно до сих пор не могу поверить в этот факт. Тем неожиданней слышать в ответ:

— Я в курсе.

— Откуда? — Я вскидываю брови.

— Полиция обязана сообщать о таком альфе, чтобы я передал прискорбную новость родителям.

Логично, что они сообщили родителям.

Вот только нелогично, что долг пришли требовать с меня. В то время, как стая Экрота — одна из самых богатых и процветающих в Крайтоне. Особенно с тех пор, как два года назад Доминик стал альфой. Узнав об этом, Дэн весь месяц раздражался по этому поводу, говорил, что это было его место.

Хотя посмотрела бы я на того, кто будет вытряхивать чужой долг из Доминика! Он даже выглядит пугающе, не говоря, что может задавить своей энергетикой или раздавить силой.

Я стряхиваю это чувство и перехожу к делу:

— Сегодня в мой магазин ворвалась банда вервольфов и потребовала выплатить долг Дэна. Их главарь сказал, что он должен какому-то альфе слишком большую сумму.

— И ты подумала, что альфа — это я?

— Нет. — Я покачала головой, но под пожелтевшим взглядом вервольфа все-таки призналась: — Но эта мысль тоже приходила мне в голову.

Доминик развернулся ко мне, и теперь мы смотрели друг на друга прямо, а не через отражение.

— Дэнвер не получил от меня ни крайта, с тех пор как моя стая от него отвернулась.

Вот как!

— Ты хотел сказать с тех пор, как он на мне женился.

— Одно связано с другим. Тебя это задевает?

— Меня это никогда не задевало! Мы любили друг друга.

Но может быть, Дэн был бы счастлив и его жизнь не закончилась бы так рано, не потеряй он связь с семьей. А может, и нет.