Книга Наследница долины Туманов, страница 61 – Мария Лунёва

Я ещё никогда не чувствовала себя такой важной и нужной.

Как-то незаметно для себя, я стала настоящей княжной, равной своему мужу. Это в разы повысило мою значимость в собственных глазах.

Мы с Моялой потихоньку привыкали к образу жизни северян.

Оказалось, что хороший завтрак не зависит от количества поданных блюд, а определяется компанией. Глядя на то, с каким удовольствием Мояла поглощает простой овощной салат, я поймала себя на том, что улыбаюсь.

Моя мачеха обрела своё счастье. Гложило её только одно – Риган не заводил разговор о ребёнке.

Я не верила, что этот интересный, но суровый мужчина способен на подлость по отношению к младенцу. Но с другой стороны, ребёнок ведь не его. и он не обязан оставлять в семье бастарда. По нашим традициям и законам малыш бы исчез после первого крика. Его бы отдали, в лучшем случае, в приёмную семью.

А как у северян я не знала.

Пробовала расспросить Каила, но тот лишь шикнул на меня за то, что лезу в чужую семью. Мояла и вовсе не знала. к кому бежать с этим вопросом, а муж только отмахивался и переводил тему. Нарочно или не понимал, как для моей названой матушки это важно, тоже неясно было.

После завтрака Каил передал меня в заботливые руки Алеша и уехал.

Мой охранник уже по привычке отвёз меня в сад.

– Алеш, а как у вас относятся к внебрачным детям? – попыталась я расспросить хоть этого мужчину.

Лицо моего друга внезапно переменилось: стало отстранённым и чуточку злым.

– Вы о ком-то конкретно или, в общем? – процедил он сквозь зубы.

– И, в общем, и конкретно, – я немного смутилась, видя такую реакцию.

– Узнали, что ваш супруг нагуленыш?

– Не называй его так, Алеш, – возмущённо выпалила я. – мне неприятно. Он достойный мужчина, и это главное. А как он появился на свет, дело десятое.

Мужчина кивнул и отвернулся.

– Для меня эта тема неприятна, Амэлла. – услышала я от него. – Если что-то конкретное – отвечу. А, в общем, вести об этом разговор я не хочу.

Что-то внутри в душе подсказало, что и с рождением этого молодого мужчины не всё ладно.

– Конкретно я о Мояле спросить хотела.

– Тут не знаю, – перебил он меня. – Безликие не особо мягки к чужим отпрыскам.

Алеш прошёлся чуть вперёд до куста с малиной и сорвал пару ягод. Движения его были резки, и вдруг я увидела, как его ладонь на пару мгновений обратилась в туман От неожиданности я моргнула, и конечность мужчины снова обрела чёткие очертания.

– Алеш, а… – у меня мысли разбегались. Каил любил говорить об Иных, но ни разу он не обмолвился, что безликие способны обращать своё тело в дымку.

– Что, Амэлла? Вы не задали вопрос

– Ты полукровка? – не удержала я любопытства

– О себе я лучше помолчу: придёт время, и сами всё узнаёте. А пока давай о чём-нибудь другом разговоры вести.

– Я только о Мояле узнать хотела, – пролепетала я.

– Не слышал, чтобы онгер, где, заводил эту тему. Мужчины клана Рэньмо суровы, но подлости за ними не замечено. Я не могу вам ответить. Что будет с младенцем известно только Ригану Рэньмо, а он говорить с кем-либо о своей семье не станет.

Он сложный человек.

– Мояла переживает, – выдохнула я.

– Я ничем не могу помочь. К таким мужчинам, как онгер, с задушевными разговорами не лезут. Придёт время, появится малыш и всё разъяснится.

– Тогда уже будет поздно, – прошептала я.

– Хм… – мужчина нахмурился, – он не ищет приёмную семью. Если вам от этого знания станет легче.

– Легче, – кивнула я.

Остаток дня мы просто гуляли по тропинкам. Наблюдали, как мужчины запускают в озеро невесть откуда привезённых в бочках мальков. В южной части сада женщины оформляли клумбы.

Сад, почти полностью заросший сорняком, приводили в порядок.

Вернувшись в дом, я попросила отвести меня в комнату.

Вскоре вернулся и Каил.

Мой муж был очень зол. Я видела это через окно.

Соскочив со своего верного Льямо, муж метнулся к низкой крытой телеге. Что-то прокричал и ткнул пальцем на виселицу.

У меня всё внутри похолодело.

Из повозки вытащили одного за другим с десяток мужчин и пинками погнали их к деревянному помосту.

Сглотнув, я наблюдала за казнью.

Каил издевался: ни капли жалости и сострадания.

Не в силах и дальше мучиться в неизвестности, я открыла окно и, высунувшись, прислушалась. До меня долетали обрывки фраз. Говорил в основном мой муж.

Я слышала: “разбойничали”, "убивали", “грабили”, и последнее, что уловил мой слух – "насиловали".

Жалость в моей душе мгновенно развеялась, словно и не было её. Уже спокойнее я наблюдала, как затянулись петли на шеях преступников.

Так им и надо.

Остаток вечера Каил занимался делами замка. Он ходил хмурый, отчего наша новая прислуга стала походить на тени, шарахающиеся по углам.

На следующий день мне и Мояле принесли новые платья и нижние рубашки.

Правда, я так и не узнала, кто у нас швеи: девушек отселили так далеко, что захочешь найти – не сыщешь.

Весь день мы были заняты примерками обнов. Алеш, сидя с нами в комнате, только усмехался, глядя, как мы расхваливаем строчки и кружева, бантики и ленточки. Его это забавляло.

Нянечка же с важным видом раскладывала новые вещи по полкам.

После довольная старушка, сгребя в охапку мои старые платья, утащила их в неизвестном направлении.

– Ия Лунсия, – бросила я ей вслед, – а куда вы их?

– Известно куда, – лениво ответил за нянечку Алеш, – на тряпки, чтобы полы мыть и пыль вытирать. Туда вашим старым платьям и дорога.

Пожав растерянно плечами, я промолчала.

К вечеру в главном холле обозначилось некое оживление. Не удержавшись, я подъехала к лестнице и глянула вниз. Какого было моё удивление, когда я увидела всех арендаторов, которые много лет обворовывали нас и разоряли княжество, зная, что Хумьяру нужна от них лишь лесть и восхваление его персоны.

Каил по обычаю сидел в княжеском кресле и с невозмутимым видом ел жареную куриную ножку. Этим он весьма нервировал гостей. Вид у супруга был невозмутимо спокойный, но я видела, как в действительности он зол. Временами на пару секунд его маска растворялась и появлялся облик Иного.

Это видела я. но не те, кто стоял перед ним.

Мужчины явно волновались и переминались с ноги на ногу.

Среди них я увидела и отца Моялы.

Значит, северяне вернули угольные прииски.