Онлайн книга «#Иллюзия счастья и любви (сборник)»
|
– Близки мы или далеки? – спрашивала она. – Я совершенно не знаю тебя, могу ли я верить… Порой ты говоришь серьёзные вещи, а я вдруг где-то подспудно слышу твоё коварство. Коварство и любовь – классика! Всё было бы проще, если бы ты не был таким идеальным. Так не бывает! Любая идеализация грозит огромным разочарованием. В тебе слишком много всего того, что делает меня слабой, а значит, и счастливой. Я совершенно искренна с тобой, ведь я проявила слабость по отношению к совсем незнакомому мужчине. – Всё просто… Ты – невольно или вольно – дал мне то, что никому не удавалось – нежность, облечённую в слова. Не просто слова, а то, что мне бесконечно близко. Ты как факир играешь на своей дудочке и практически не допустил ни одной ошибки. Чем ещё раз проявил своё коварство! Я не знаю, да и не хочу знать, сколько продлится эта эйфория. Это как найти ответ на очень важный вопрос или даже обрести себя на какое-то время. – Я люблю тебя любить! И мне хочется отдать тебе хотя бы на миг всю ту огромную нежность, которой я обладаю. Просто так получилось, наши дороги сошлись. И что принесёт нам это? Как-то он сказал: – Знаешь, больше всего я не хочу причинить тебе боль. Если что – брось меня к чёрту! И впервые не засмеялся. Она помнила эти слова. Вернее, они просто приходили ей на ум, часто… На улице стоял поздний осенний день. Медленно падал первый ноябрьский снег. Она подошла к окну и зачаровано смотрела, как нежно парят белые хлопья. А потом написала ему то самое письмо, с которого я начала эту историю – про Сорренто и таинственную женщину, которая одиноко жила на берегу моря. И он все понял. Понял, что она всё-таки решила уйти, покинуть их мир, эту иллюзию счастья. Но что случилось дальше? Эту историю можно рассказывать по-разному. Может, он просто не отпустил ее. – У тебя есть ключи. Ты всегда можешь вернуться, я буду тебя всегда ждать. Всегда. Даже если ты потеряешь их, это не страшно. Я никогда не буду запирать двери… Или нет… Всё до простого просто. Я никогда не дам тебе уйти! Никогда! Я люблю тебя любить, моя Крошечка. Он засмеялся. – Моя Крошечка-Хаврошечка. – Дура? – спросила она. – Ещё какая! А может, все было совсем по-другому. – Я знаю, что ты уходишь навсегда. И я не буду пытаться тебя удерживать. Нашего мира не существует, нет никакой «иллюзии счастья». Мы всё придумали. Просто пока мы в это слепо верили, мы были счастливы и не знали душевной боли, горечи расставания, томительного ожидания, недопонимания, обид, ревности… Ты моя огромная, настоящая любовь, Крошечка. И все-таки ты дура! В середине лета ему пришлось ехать на конференцию в Юрмалу. – Крошечка, а не приехать ли тебе на пару дней? Стоит замечательная погода! Он позвонил неожиданно. Она тут же согласилась. Он с трудом дождался, когда приземлится самолёт. Она была совсем другая. Это она умела – быть разной и неожиданной! Светло-бежевый элегантный костюм и такого же цвета лодочки. Хитро щурила огромные глаза чайного цвета. – Давай паспорт, я зарегистрирую тебя… – Ну вот! Теперь весь отель будет обсуждать, что я тебе в матери гожусь… – И будут караулить у номера, чтобы увидеть тебя и понять, чем же ты могла очаровать такого красавца!.. Не переживай, Крошечка, ты у меня ещё ого-го! Утром спешил на встречи и не мог оторваться от неё. Тормошил. – Вставай, не лишай меня удовольствия завтракать с тобой… Я всё заказал в номер – и кучу тостов, и масло, моя прожорливая Крошечка! Тогда, в Юрмале, и появились её любимые цветы. Он спешил к ней и увидел женщину, которая продавала роскошные пионы. – Купите своей любимой! – Почему вы решили, что у меня есть любимая?! – Так это у вас на лбу написано, – сказала она с улыбкой. В тот день он скупил все цветы, и они с трудом поместились в машине. – Крошечка, срочно спускайся! – Господи! Сколько пионов!!! Куда мы их все поставим? – сказала она, чуть не плача. – Милая, я ведь хотел тебя удивить, а не расстроить… Какая ты дура, любимая моя! Он не спал и не давал спать ей. – Просыпайся скорей, мы идём на берег пить шампанское и лопать твои любимые печенюшки с глазурью. Она глядела сонными глазами. – Ты на часы смотрел?.. Полпятого, тебе вставать в восемь… – Так я уже встал…Крошечка, не будь занудой, натягивай шорты… или иди так… У нас будет шанс целоваться в полиции! – Любимый, иногда мне кажется, что ты любишь не меня, а себя во мне. Я научилась читать по твоим глазам. Однажды ты сказал, что хочешь хотя бы раз увидеть мир моими глазами, с тех пор я мечтаю увидеть твой… Во всяком случае, очень стараюсь… Он не понимал, как такое могло произойти с ним, с человеком, которого всегда прельщало лишь чувство новизны. Он увлекался, но всё быстро сходило на нет. Сейчас всё было по-другому. Она была с ним и не была вовсе. И если бы завтра он сказал «я ухожу», она бы не проронила ни слова – он был в этом абсолютно уверен. Он не мог понять её до конца, даже когда она говорила «люблю тебя». Он слышал «но это ничего не значит». Она умела любить и умела не зависеть от этого чувства. Он пытался за что-то зацепиться, найти то, что он не любит в ней. Для него это было бы спасением от наваждения. Он искал и не находил. Порой ему казалось, что он был гораздо счастливей до её появления! Он считал эту историю просто саморазрушением и крахом всех привычек и взглядов и не видел ни одного шанса на развитие сюжета. Он не терял интереса к ней, наоборот, врастал в неё и с трудом переносил себя. В начале зимы собрался в горы с друзьями, звал её. Она отказалась. Он знал, что она не поедет с его компанией. Это был другой мир, и входить в него она не хотела, да и, скорей всего, боялась. Да, она боялась. Представляла, как где-то на ужине будет сидеть как сова, умудрённая накопленным опытом, снисходительно слушать жизнеутверждающие беседы его дружков и давать повод для сплетен. Он уехал один, на неделю. Склоны отличные, солнце, красивые люди, весёлые друзья. Звонил лишь к вечеру. Сообщал, что всё чудесно, слал ей поцелуи: люблю, люблю, скучаю… Но он почти не скучал, хотя знал, что любит, очень любит. Он впервые был счастлив вдали от неё. Она всё поняла. Пожала плечами и старалась не думать о нём. Она умела уходить, уходя. – Что толку забивать голову. Как будет, так и будет. Будет так, как должно. Всё идеальное, как правило, не идеально, – повторяла она вслух. – Потом ему, наверное, труднее. Она понимала его лучше, чем он сам понимал себя. |